Вилка Еретика
Шрифт:
— Приоритетнее отстрелить те, что ближе к вам. Уничтожив атакующие, вы обезопасите себя и других рядовых. Лишив гусеницу задних ног, получите немалый шанс отступить и добить гусеницу, обязательно повернувшуюся к вам мозгом, если тот до этого был закрыт. Подвожу итог — стреляйте в то, что представляет большую опасность в данное мгновение. Иначе время на войне не течёт, всё решается в миллисекундном моменте.
Следующая мысль шла вразрез с очень многими вещами, и я уверен, что лектор подобного юношам не расскажет. Этот совет поставит меня чуть ли не в разряд предателей Города, однако так я точно спасу чью-то молодую жизнь, как уже делал это раньше.
— И не жалейте патроны. Совет выделит ещё, да и жадные командующие заботятся не о вас, а о выполнении операции. Сколько из рядовых погибнет — не так важно. Куда важнее количество патронов, потраченных при каждой стычке с Анухе. Я прошу запомнить это и в первую очередь убеждаться, что убитая вами гусеница действительно мертва. Если Совет будет недоволен расточительством, то вот Троебожие вас точно благословит. Тут уже вам выбирать, кто для вас важнее.
Некоторые рты раскрылись от удивления. Понимаю, сам тоже был бы в шоке, если б услышал такое когда-то. Самые секретные, самые полезные знания. Они противоречат рассказам в Академии, а ценнее, чем жизнь, нет ничего в этом мире. Лишь бы они это поняли сейчас, в лектории, чем постигали слишком огромными потерями в бою.
— Далее, у гусениц на хвосте…
— Вы потеряли много сослуживцев?
Я запнулся на слове. Думал, что смогу тут же продолжить, но не вышло. Ком в горле встал, язык упёрся в нёбо. Чтоб не проявлять мнимого неуважения к вопросу и погибшим, я поднял голову, прошёлся взглядом по рядам новобранцев. Сколько же в них надежды, сколько планов на жизнь. А какая она, эта жизнь после войны? После неё не хочется дышать, даже если тебе повезло не расстаться с руками и ногами.
— Немало моих напарников погибли. Ни в одной смерти моей вины нет, всё же некоторых я вполне мог спасти. Совету перечить нельзя, и единичная жизнь менее ценна, чем общий триумф. Это понятно и нам с вами, но как же страшно наблюдать гибель твоих боевых товарищей…
Волю чувствам я не дал, а юноши уж слишком прониклись. Нет, никто слезу не пустил, лишь вздохи сожаления прозвучали тут и там. Им тоже придётся с этим столкнуться, ведь война не выбирает, она хватает наугад. Там уж как повезёт.
— Продолжим.
Очередная пауза была взята для того, чтоб точно прекратить личные расспросы. Надо было проверить, насколько новобранцы боятся стать такими, как я, словно сама смерть не так ужасна по сравнению с потерей всех напарников.
— Хвост гусеницы. Он не выражен так же ярко, как голова, и именно этого добивалась природа, создавая Анухе. Там находится маленькое жало, используемое только в крайних случаях. После удара жалом гусеница погибает, тем не менее если это оружие настигает жертву, то погибнут точно оба. Лично сам я практически не видел никогда, когда насекомые прибегали бы к своему самоубийственному оружию, однако не надо забывать о его наличии у врага. Ваша броня сдержит любой удар, вот только незащищённые участки обмундирования всё равно есть, советую принимать закрытую позу при передвижении и тем более при ведении огня. На стрелковых занятиях вам всё покажут, только не забудьте напомнить об этом инструктору, если сам он запамятует.
Кашель чуть не вырвался из груди, в нереализованном приступе пришлось опереться на стол и перевести дыхание. Наружу ничего не вырвалось, только рот словно плотно набили маленькими железными пластинами. Дёсны горят, зубы будто вибрируют, прижимаясь к друг другу с удвоенной силой. Так планета напомнила мне о ещё кое-какой вещи.
— Не забывайте надевать респираторы…
— Повторите, пожалуйста.
Моё шёпот, конечно, не нашёл своего слушателя. Я выждал, прежде чем поведал новобранцам, чего может стоить пренебрежение к защите дыхательных путей.
— Как я уже говорил, рядовые — первый эшелон стычки с насекомыми. Вам придётся постоянно вступать в непосредственный контакт с гусеницами, и есть момент, который крайне важен, только о нём стало известно Совету не так давно. Трупы Анухе после смерти выделяют огромное количество газов. Эти смеси разъедают лёгкие, сильно сокращая срок вашей жизни. Опять же при условии, что вы не погибнете с доблестью во время самой войны. Носите маски серии FI57 или как минимум респираторы. С огромной вероятностью вы избежите такой болезни, как…
— Плутонский свищ.
Я был рад, что новое поколение и без меня многое знает, тем не менее как же горько, что я в их возрасте об этом в курсе не был. Ощущается как предательство, а время не повернёшь вспять. Тут и благословение Троебожия не поможет.
— Всё верно. И я понимаю, как приятно вернуться с поля боя густо заляпанным кровью гусениц, а она, к сожалению, крайне опасна при долгом контакте с вашей кожей. Не забывайте про личную гигиену и защиту дыхательного аппарата. Удачи вам!
Я не засёк время, по ощущениям лекция заняла от силы минут двадцать. Маловато, что ещё могу им рассказать? Ребята только выпустились, и их знания свежи, они не нуждаются в обновлении сию минуту. Повтор скучных лекций ждёт их впереди, пусть и с полезными вкраплениями новой информации.
— У нас по расписанию ещё полчаса. — Оказавшись вдали от взора главнокомандующего и ушей инструкторов, я решил повторить свою прошлую затею — дать шанс новобранцам задать вопросы, которые их волнуют больше всего. — Можете спросить, что беспокоит вас сегодня.
Лес рук кинулся кверху. Юноши осознавали, что очень многим захочется поинтересоваться о чём бы то ни было, поэтому по ещё не выветренной привычке поднимали ладони для сохранения порядка в аудитории. Они молодцы, да хранит их Троебожие.
Я выбрал парня с первого ряда. Он не отличался от остальных в чём-то конкретном, хотя выражение его лица усиленно прятало желание обратиться ко мне лично. Я дал ему шанс, махнув в его сторону. Юноша встал с места, поправил свой китель и опустил руки по швам.
— Меня зовут Рэф, в первую очередь я хочу от всего состава новобранцев базы «Вар» выказать вам честь и благодарность за вашу службу.
Юноша приложил ладонь к виску, за ним повторили все остальные без исключения. Волна движения докатилась до самых дальних, самых верхних ярусов. Я последовал их примеру и сам принял максимально почётную позу, выпрямился как смог и поднял подбородок, ощущая, как он чуть дёрнулся от чувств, в очередной раз ударившихся внутри о рёбра.
— Благодарю вас, садитесь. — Благо, голос мой не дрожал. — Слушаю тебя, Рэф.