Вилка Еретика
Шрифт:
Не стал пинать дверь, как хотелось до этого. Приоткрыл её, словно решил посетить бордель в обычном режиме. Конечно, тут никого не оказалось из людей. Только Хоп и гусеницы, каждая из которых спит перед первыми посетителями после окончания рабочей смены. Я почти на цыпочках подкрался к стойке Хопа, застал его там же, читающим что-то на своём НОТ-СОУ-СМАРТ. Он долго не замечал меня, пока я, весь в поту, прожигал взглядом в его голове дырку размером с кулак. Он даже вздрогнул, когда понял, что не один тут находится.
– Нис?! Что ты тут делаешь?
У меня пересохло в горле, со лба капли стекали к глазам и щипали слизистую в носу. Я так переволновался, что опять всё потемнело, а в груди сердце обернулось камнем. Лишь глубокие вдох и выдох помогли вымолвить хоть слово.
– Кому ты отдал Диту?
Хоп не поверил, что я спрашивал серьёзно, и клянусь, на его надменном лице даже скользнула мерзкая улыбка. Захотелось стереть её прямо сейчас, но я лишь достал ПП, решил пока не делать выстрел. Слишком уж они ценные в данный момент.
– Стой, Нис, подожди! – он повысил голос, поднимая руки и так же оставаясь на стуле. Даже при реальном шансе умереть этот обрюзгший мужчина не оторвёт свою задницу, чтоб хотя бы попытаться убежать.
– Не повышай на меня голос. Отвечай на вопрос – кто забрал Диту?
– Прошу тебя, ты же понимаешь, что…
– Где она?!
– Тебе её не отдадут! Приди в себя! Какая разница, кто её забрал, если она теперь недосягаема?
А я и правда струсил выстрелить в него. Вместо этого безвольно ударился лбом в стекло между нами и опустил ПП. Перестал так рьяно сжимать рукоять, чуть не выронил оружие от бессилия. Что эмоционального, что физического. Хоп тоже расслабился, отлично осознав – я не представляю для него опасности, хоть и напугал до потери пульса нас обоих.
– Я больше за тебя переживаю, чем за неё. Поэтому вот тебе мой совет, – Хоп дождался, пока я подниму в его сторону глаза. – Отступись. Хочешь, дам купон на один бесплатный час с любой Анухе, какой только пожелаешь?
Я посмеялся над его предложением. А ещё позабавило, что я чуть было не согласился. Ведь и правда, какая разница? Одна Анухе или другая, их не отличишь толком, и говорить они не умеют. Просто в кой то веки у меня было что-то своё сокровенное, и его забрали те, у кого на счёте чуть больше средств, чуть больше власти в Городе. Это разочарование настигло меня ещё на службе, когда я почти добыл звание офицера, но так его и не получил официально. В сводках о тех событиях указали, что моя компетентность вызывала огромные сомнения, но все мои сослуживцы знали настоящую причину отказа. Я родился не на том ярусе, чтоб становиться офицером и возвращаться домой с куда большим финансированием, нежели обычный рядовой. От того я так зол сейчас, от того так больно в груди.
– Нет, спасибо.
Хоп молчал, словно полностью понимал меня. Он тоже когда-то был снайпером и выше звания ефрейтора не сдвинулся. Упёрся в потолок права по рождению, живший на ещё более низком ярусе. Вот поэтому теперь его доход нелегален, а местные управляющие закрыли на это глаза. И всё по той же причине.
– Я могу тебе чем-то помочь, Нис?
– Да, застрели меня.
Я положил на стойку ПП, от чего Хоп повторно вздрогнул. Слишком уж резко и громко я это сделал. Ведь всего лишь пошутить хотелось, только идея затянулась, и в глупом отвращении к самому себе я направился к выходу.
– Забери его отсюда!
– Оставь себе.
– Но я не могу им пользоваться! – Хоп кричал мне вслед, его голос скакал от стен коридора. Наверное, такие вопли разбудили несколько бедных Анухе. – Нис!
Я не придумал, что ответить. Вышел на улицу с чувством иррациональной победы. Красивый жест, пусть и ребячий, он поднял настроение. Хорошая шутка, дружеский подкол. Рассказать бы жене, да не поймёт, слишком уж много придётся убирать контекста или же врать. Благо, в этот раз мне хватило ума отложить оружие и не совершать в приступе гнева того, что захотелось.
В то время я считал себя неуязвимым. Такое много с кем случалось из новобранцев Пурпурной армии, заступивших недавно на службу и выполнивших пару заданий. Безнаказанность растлевала, мы совершенно не думали ни о чём, выполняя любое задание Совета и не задавая лишних вопросов.
Где-то на равнинах Лоуэлла проводилась очередная зачистка гнезда. Самцы Анухе оказывали сопротивление, но недостаточно сильное, чтоб остановить хотя бы маленький отряд рядовых. Внутренности гусениц летали вокруг и оседали на стенах, на полу раздавленные яйца разложились плотным ковром. С оглушительными криками мы загоняли последних оставшихся в живых Анухе в глубины их же домов, откуда единственный выход перегородили транспортом Бомбардиров.
Под трусливый писк насекомых я со своим отрядом прижал небольшую группу гусениц, упиваясь ощущением власти над другими живыми существами. На губах слизь Анухе, под ногами хлюпают их кишки. Я не жалел зарядов автомата. Наша база получила дополнительное финансирование от Совета, и началось истинное истребление. Пленных не брали, само собой, превращая каждую Анухе в лужу. Мы наслаждались горем гусениц, убивали их по одной, чтоб они видели, что происходит. Чтоб даже своим миниатюрным мозгом понимали, зачем мы сюда пришли и что в итоге получится. Я лично добил последнюю гусеницу в гнезде, используя клинок.
Тогда главнокомандующий не ходил с нами, из Города отправлявший приказы. Поэтому мы всё время наблюдали его приближённого – молодого уроженца первого яруса. Его никто не уважал. Слишком надменный, слишком хилый, чтоб иметь честь вообще браться за автомат и тем более командовать остальными. Ему всего лишь повезло появиться на свет в центре Города, и этот факт, не подлежащий изменению, распалял в сердце каждого рядового истинную ненависть. Приказы выполнялись, да, но с долей импровизации и самоволки. Мимо ушей проходила половина указаний, ведь никто не верил, что его идеи могут привести к успеху. Да и не сбежишь – его задача буквально не отставать и всегда быть в курсе всех дел. Вот и в тот раз он стоял рядом, наблюдающий за нашей расправой над гусеницами.
Он был чем-то недоволен. Не только тогда, а вообще. Вечно брезгливый, изрядно требовательный и капризный. Градус особо накалился, когда он не позволил завалить ещё одну кладку взрывом, якобы трата боезапаса отрицательно скажется на итоговых показателях. Мы же, своими руками уничтожающие насекомых, отлично понимали, что молодняк вырастет без помех и снова обживёт эту пещеру, и ни в коем случае нельзя вот так оставлять яйца Анухе. Мы заботились об общем благе, пока он старался повысить экономность одной конкретной вылазки. Уверен, остатки пошли бы ему в карман или главнокомандующему. В любом случае кто-то получил бы «премию», а нам бы через годик другой пришлось повторно зачищать территорию. Бессмысленность этого занятия уже тогда посещала наши головы, а чем меньше придётся заниматься убийством гусениц в будущем, тем лучше для каждого Гражданина.