Вилла «Роза»
Шрифт:
Тем временем Элен Вокье старательно сожгла письмо Адели. Она осталась на вилле «Роза» в компании уборщицы, которая на допросе показала, что Элен сожгла в кухонной топке какое-то письмо, а потом долго раскачивалась в кресле с довольной улыбкой, время от времени облизывая губы. Но сама Элен Вокье ни словом не обмолвилась об этом эпизоде.
Глава 17
Во вторник днем
В Аннеси, в саду отеля на улице Паквир, их нетерпеливо поджидала Адель Россинол – под этим именем выступала Адель Тейс. Это была высокая, гибкая женщина; по настоянию Элен она оделась в длинное платье и жакет из сапфирового бархата, который несколько смягчал ее вульгарную, хоть и привлекательную внешность и придавал фигуре некоторую элегантность.
– Так вот она какая, ваша замечательно умная мадемуазель, – приветствовала ее Адель с добродушной насмешкой.
– Умная? – откликнулась Селия и в упор посмотрела на Адель, как будто старалась разглядеть, какую загадку та скрывает.
Селия сразу начала играть свою роль. Поскольку играла она в последний раз, в ее игре не должно быть ошибок. Ради себя самой, ради счастья мадам Довре сегодня вечером она добьется успеха. Подозрения Адели окажутся напрасными. Селия ответила ей спокойно и очень серьезно:
– Человек, находящийся под влиянием духа, не подчиняется своему разуму. Он делает то, что приказывает дух.
– Прекрасно, – зловеще произнесла Адель. – Я очень надеюсь, мадемуазель, что вы позаботитесь о том, чтобы сегодня какой-нибудь забавный дух вами управлял и появился перед нами.
– Я всего лишь живые ворота, через которые духовные формы переходят из сферы мыслительной в мир материи, – ответила Селия.
– Именно так, – примирительно сказала Адель. – А теперь будем материалистами и пообедаем. Мы сможем позабавиться болтовней мадемуазель позже.
Мадам Довре возмутилась. Селия, со своей стороны, почувствовала себя ничтожной и униженной. Они начали обед в саду, но пошел дождь и загнал их в помещение. В этот час в зале было несколько человек, но они сидели далеко и не могли их слышать. Адель Тейс продолжала говорить насмешливо и иронично. Она тщательно подготовилась к своей роли. Она привела в пример немало случаев разоблачения Евсафии Палладии и доктора Слейда – «шутников Давенпорта», как она их назвала. Адель знала, какие меры предосторожности надо принимать против ловкачей и почему эти меры не срабатывали. Весь ее разговор имел одну-единственную цель – у ее собеседниц должно было сложиться мнение о ее скептическом отношении к спиритизму, чтобы в дальнейшем им казалось вполне естественным, что она настаивает на серьезной проверке Селии. Дождь прекратился, и кофе они пили на террасе. Насмешки Адели несказанно огорчили мадам Довре. С фанатичным блеском в глазах она твердила:
– Я очень надеюсь, Адель, что мы заставим вас поверить. Вот увидите. О, я убеждена, что вы поверите.
Адель вдруг оставила насмешливый тон:
– Мне бы и самой хотелось поверить, но не могу. Мне интересно – это да. Вы видите, как основательно я изучила тему. Но верить я не в состоянии. Мне рассказывали, как делаются эти представления, – я только смеюсь и ничего не могу с собой поделать. Это элементарно! Девушка надевает платье из мягкой ткани, чтобы оно не шуршало, платье, разумеется, обязательно черное, чтобы его не было видно в темноте, не так ли? У нее есть вуаль или шарф, с их помощью она может с легкостью изменить внешность, если у нее есть хоть капля ума; на ней мягкие тапочки. Ее закрывают в шкафу или ставят позади экрана, выключают свет, и… – Адель комично повела плечами. – Ба! Этим не обманешь и ребенка.
Селия почувствовала, что краснеет. Она не смотрела на мадам Довре, но знала, что та глядит на нее в замешательстве, а в ее глазах снова зарождается подозрение.
Адель Тейс, конечно же, не преминула поинтересоваться:
– Наверное, мадемуазель Селия именно так одевается на сеансы?
– Вечером мадам увидит, – с запинкой сказала Селия, а Камилла Довре жестко повторила:
– Да, вечером Адель увидит. Я сама выберу тебе платье, Селия.
Адель тут же предложила, какое именно платье нужно надеть:
– Что-нибудь легкое, что шуршит, когда мадемуазель Двигается по комнате… да, и еще пусть мадемуазель наденет большую шляпу. Нарядим мадемуазель как можно современнее, чтобы, если появятся великие дамы прошлого, мы могли бы быть уверены, что это не сама мадемуазель Селия их изображает.
– Я скажу Элен, – решила мадам Довре, и Адель осталась довольна.
Она знала об одном новом платье, и было бы желательно, чтобы сегодня вечером Селия надела именно его. Во-первых, потому что это подкрепит версию, что Селия ждала своего возлюбленного; во-вторых, к этому платью прилагаются атласные туфли, только что сшитые в Эксе, а они оставляют такие же следы, как серые замшевые туфли, в которые девушка обута сейчас.
Селия не слишком расстроилась. Придется действовать чуть осмотрительнее, а мадам Довре придется чуть дольше ждать ответа Монтеспан, вот и все. Ее мучило другое. Каждое сказанное за обедом слово усиливало ее и без того острое отвращение к предстоящему сеансу, сама мысль о нем была невыносима, и она несколько раз порывалась вскочить и крикнуть Адели прямо в ухмыляющееся лицо: «Да, вы правы! Это трюк! От начала и до конца!»
Но она заставляла себя сдержаться. Потому что напротив сидела ее покровительница, ее добрая подруга, ее спасительница. Горящие щеки, отрывистая речь и некоторая суетливость жестов мадам Довре говорили о том, что от успеха этого сеанса зависит очень многое. Для них обеих!
Поняв это, Селия ощутила страх. Она стала бояться, что из-за своего внутреннего неприятия не сможет как следует настроиться. «Я могу провалиться, потому что не в состоянии заставить себя бороться!» – подумала она, и ее охватила злость. Сегодня она обязана выиграть! На карту поставлено не только счастье мадам Довре, но, похоже, и ее.
«Какая я была, Гарри должен узнать от меня, только от меня самой», – сказала себе девушка, и решимость придала ей сил.
– Я надену то, что вы пожелаете, – с улыбкой ответила Селия. – Лишь бы мадам Россинол была довольна.
– А я буду довольна, если… – Адель напряглась. Ей нужно было действовать строго по плану Элен Вокье. – Если мы откажемся от смехотворного шкафа, обвязанного веревкой; другими словами, если мадемуазель согласится, чтобы мы связали ей руки и ноги и привязали ее к креслу. Так делалось в экспериментах, о которых я читала. Кажется, медиума по имени мадемуазель Кук обездвижили подобным образом, а потом происходили замечательные вещи, в которые я не могу поверить.
– Пожалуйста, я согласна, – безразличным тоном произнесла Селия, и мадам Довре в приливе восторга воскликнула: