Виннету - вождь апачей
Шрифт:
— Можем? Соизволили разрешить? Я им покажу, кто здесь решает! — Взорвался я.
— Не дурите, сэр! Сделайте вид, что ничего не произошло! Их нельзя сердить, если мы хотим, чтобы все кончилось нормально.
— Но мне надо присутствовать на совете.
— Это лишнее.
— Я так не считаю. Мне необходимо знать о принятых решениях.
— Вы о них немедленно узнаете.
— А если я с ними не соглашусь?
— Не согласитесь? Вы? Ай да гринхорн! Вы что, в самом деле собираетесь утверждать решения, принятые Сэмом Хокенсом?
— Сэм, не лезьте в бутылку. Мне только надо знать, что жизни Виннету и его отца ничто не угрожает.
— Тут вы можете положиться на старого Сэма. Даю вам слово, с ними ничего не случится. Вы удовлетворены?
— Конечно. Вашего слова достаточно.
— Итак, приступайте к работе и не беспокойтесь. Все будет хорошо!
Я вынужден был смириться, ведь надо было закончить работу до прибытия апачей. Мы с большим рвением приступили к съемке и очень быстро продвигались вперед. Бэнкрофт и трое его помощников, зная о грозящей нам опасности, старались изо всех сил.
И угроза нападений апачей, и соседство с кайова не сулили ничего хорошего. Закончив съемку местности до появления апачей, мы могли быстро убраться отсюда, сохранив и жизнь, и полученные материалы.
Понимая это, все работали слаженно, как никогда раньше. Меня же беспокоила не собственная безопасность, а судьба Виннету, и я не собирался бежать, не убедившись, что ему ничто не угрожает.
Я работал за двоих. Приходилось вести измерения, делать записи и составлять чертежи, к тому же в двух экземплярах. Один экземпляр получал старший инженер, копию я прятал на всякий случай. Мы оказались в столь опасном положении, что нелишне было подстраховаться.
Совет действительно затянулся до вечера и закончился только тогда, когда мы прекратили работу из-за наступивших сумерек. Кайова пребывали в превосходном настроении, потому что Сэм (правильно или нет — обсуждать было уже поздно) угостил их остатками бренди из нашего бочонка. Ему и в голову не пришло спросить разрешения у Рэттлера. В лагере уже горело несколько костров, вокруг них сидели пирующие краснокожие. Рядом паслись лошади, а чуть дальше, укрытые темнотой, охраняли лагерь расставленные вождем воины.
Я сел вместе с Сэмом и его неразлучными товарищами, Паркером и Стоуном. Ужиная, я с интересом разглядывал лагерь, который для меня, новичка, представлял необычный вид. По всему чувствовалось, что дело идет к войне. Вокруг — свирепые медные лица людей, не способных на проявление жалости и великодушия. Нашего бренди хватило каждому индейцу лишь на пять-шесть глотков, поэтому никто не опьянел, однако «огненная вода» большая редкость и лакомство для индейцев — сделала свое дело: языки развязались, повсюду велись громкие, оживленные разговоры.
Я, естественно, сразу спросил Сэма о решениях, принятых на совете.
— Можете не беспокоиться, — ответил Хокенс. — Вашим любимчикам
— А если они будут защищаться?
— До этого не дойдет. Апачи не успеют опомниться, как будут пойманы и связаны.
— Мда? Как же вы это все себе представляете, мой дорогой Сэм?
— Очень просто. Сюда они могут проникнуть только по одной дороге. Угадайте, сэр, по какой?
— Ну, это ясно. Сначала выйдут на место старой стоянки, а оттуда двинутся по нашему следу.
— Совершенно верно! Вы не так глупы, как можно судить по виду. Итак, первую важную вещь мы знаем — откуда ожидать их появления. Вторая, не менее важная, — время их прибытия.
— Вычислить точно нельзя, но можно догадаться.
— Да, тот, кто умеет шевелить мозгами, может догадаться, хотя вряд ли стоит полагаться на догадки, это может стоить нам жизни. Время надо знать абсолютно точно.
— Только разведка даст верные сведения, но вы против этого, дорогой Сэм, ибо считаете, что следы разведчиков выдадут нас.
— Краснокожих разведчиков, запомни это! Апачи знают, что мы здесь, поэтому след белого человека не вызовет подозрений.
А что будет, если они обнаружат следы краснокожих? О чем они подумают?
— Что поблизости находятся кайова?
— Надо же, угадали! Мысленно снимаю перед вами шляпу, и сделал бы это не только мысленно, если бы мне не надо было беречь мой парик.
— Спасибо, Сэм! Я надеюсь снискать ваше уважение навсегда. Но давайте вернемся к делу. Значит, вы считаете, что мы должны послать на разведку белых, не краснокожих?
— Да, но только одного.
— Одного хватит?
— Вполне, потому что на него можно полностью положиться. Зовут его Сэм Хокенс, и, чтоб мне лопнуть, он питается полевыми мышами, хи-хи-хи! Вы знаете такого, сэр?
— Да, — ответил я. — Если он за это возьмется, я буду совершенно спокоен, его апачи не поймают.
— Конечно, не поймают, хотя он им покажется.
— Как? Они должны вас увидеть?
— Разумеется.
— В таком случае, индейцы схватят вас и убьют.
— Нет, для этого они слишком умны. Когда я спокойно прогуляюсь у них на виду, краснокожие убедятся, что мы чувствуем себя в полной безопасности. Меня апачи не посмеют тронуть, ведь мое исчезновение всполошит лагерь, да и зачем меня хватать, если я все равно попаду к ним в руки?
— Но, Сэм, возможно ли, чтобы вы их увидели, а они вас нет?
— Сэр, — взорвался Хокенс, — хорошенького же вы мнения обо мне! Как это я могу их не увидеть? У Сэма Хокенса глазки маленькие, но зоркие. Апачи, правда, вышлют вперед разведчиков, но уж я-то найду место, откуда видно все. Есть такие места, где даже опытнейший вестмен не сможет укрыться и вынужден будет появиться на открытом пространстве. Вот в таком месте я и обнаружу разведчиков. И сразу же сообщу вам, что они крадутся к нашему лагерю. А вы ведите себя спокойно, как ни в чем не бывало.