Виннипегская Стена и я
Шрифт:
Но он ответил:
— Насколько я готов двигаться дальше в своей жизни.
— Ты имеешь в виду, поменять команду? — я ухватилась за эту тему двумя руками. Я отлично представляла, как тяжело ему, будучи таким хорошим игроком, играть за такую нескоординированную команду.
Из глубины его горла вырвался странный звук, его внимание было сфокусировано на дороге перед ним.
— Ты уже говорил об этом с Тревором?
— Нет. В последний раз, когда мы разговаривали, он сказал, что нет смысла строить планы, пока не окончен сезон.
Ха.
— Ты... знаешь, куда хочешь поехать? — я поняла, почему мы раньше об этом не говорили. Он хотел сфокусироваться на сезоне, а не на том, что произойдет после. Но неожиданно, казалось, на него свалилось слишком много давления и возможностей. Переезд. Будущее.
Небрежно, очень небрежно он приподнял плечо.
— Что ты думаешь насчет того, чтобы уехать на север?
Север?
— Насколько далеко на север ты имеешь в виду?
Он посмотрел на меня своими глазами цвета кофе.
— Индиана... Висконсин... — произнес он.
— А-а-а, — я смотрела перед собой, чтобы собрать мысли воедино и выстроить в предложение, о котором потом не буду жалеть. — Я могу жить где угодно. Мне просто надо будет купить хорошую зимнюю одежду.
— Ты так думаешь?
Почему в его голосе вдруг зазвучали нотки веселья?
Я фыркнула.
— Да. Зимние ботинки, шарф, перчатки, и я буду в порядке. Я так думаю.
— Я куплю тебе дюжину курток и зимних ботинок, если это то, что тебе нужно, — произнес он тоном, который с каждой секундой становился все более веселым.
Из-за этого я слегка приободрилась.
— Тебе не нужно этого делать. Ты достаточно уже сделал для меня, Здоровяк.
Постукивая пальцами по рулю, он покачал головой.
— Ван, я куплю тебе куртку или десять, если захочу. Мы вместе.
Яичники. Где мои яичники?
— Не так ли? — вдруг спросил Эйден неуверенным голосом.
Я отодвинулась от стекла и повернулась, чтобы посмотреть на него. В его профиле было что-то сокрушающее, и это раздражало. В нем было что-то потрясающее, и это тоже раздражало. Но иногда он бывал таким глупым, что я просто не могла с этим справиться.
— Да. Конечно. Мы — Команда Грэйвс.
Он весело усмехнулся, и вдруг я вспомнила, о чем боялась у него спросить.
— Слушай, ты... когда ты едешь в Колорадо?
То есть, сезон окончен. Последние два года он уезжал так быстро, как только мог, но в этом году он и слова мне не сказал. И снова, зачем ему это делать? Не я собиралась снимать ему дом, арендовать машину или еще что.
И вот так язык его тела полностью изменился. Он стал жестким. Его пальцы сжали руль. Он изнутри ткнул в щеку языком.
— Собираюсь уезжать во вторую неделю февраля.
— Ох, — это уже через три недели. — Ты все еще едешь
Он не озвучил свой ответ, лишь кивнул.
Но ответ все еще бил по моему сердцу, как кувалда. Его не будет два месяца. Конечно, мы не каждый день разговаривали, но за последние полтора месяца я не помнила ни дня, когда не проводила с ним хоть немного времени, даже если все, что мы делали, это молча смотрели телевизор или сидели на полу с Лео между нами.
— Клево, — пробормотала я, но для меня это было совсем не клево.
Глава 26
Выбросив через плечо пятую футболку, я застонала. Пока не начала собираться я и не думала, что у меня так мало одежды. Будто в мой шкаф и ящики проник ниндзя и украл все, что хорошо выглядело и отлично на мне сидело.
— Что ты делаешь? — раздался позади меня низкий, грохочущий голос Эйдена.
Я обернулась и увидела, что он стоит, прислонившись к дверной раме; руки в карманах серых спортивных штанов, ноги скрещены в лодыжках. Я раздраженно сдула с лица розовые пряди волос.
— Пытаюсь упаковать вещи для своей завтрашней поездки.
— В чем проблема?
Черт побери. Я вздохнула. Он хорошо меня знал, и из-за этого я чувствовала себя застенчиво.
— Не могу найти, что мне надеть, — это была почти правда.
Вторая часть правды заключалась в том, что после его последней игры я стала довольно ворчливой, так как он признался, что уезжает в Колорадо после того, как поцеловал меня. Он уезжает через две недели. На два месяца.
Он приподнял брови, подначивая меня продолжить, что только действовало мне на нервы.
— Завтра будто мой первый школьный день. Я так нервничаю, — призналась крошечная часть меня.
Эйден, хмурясь, зашел в мою спальню.
— Из-за чего? — спросил он, наклоняясь, чтобы поднять с пола две мои футболки. Он положил их на кровать, сел рядом с ними и уставился на меня.
— Из-за конвенции.
Именно так прошел мой первый школьный день. Я нервничала. Меня тошнило. Мне было страшно. Я переживала, с кем буду сидеть. Подойдет ли кто-нибудь к моему столику?
О чем, черт побери, я думала, регистрируясь? Не то чтобы я нуждалась в работе. У меня был стабильный приток новых клиентов, как и моя старая, верная клиентура.
— Это книжная конвенция. Из-за чего ты так переживаешь? — он поднял с кровати последнюю футболку, что я бросила, осмотрел длинные рукава и светло-голубой цвет. — Что с ней не так?
Нервы копошились в моей груди и поедали душу, и он понятия не имел, через что я проходила.
Не уверена, что Эйден знает, что такое неуверенность. Я проигнорировала его слова о футболке.
— Что, если меня все возненавидят и никто не заговорит со мной? Что, если в меня что-нибудь бросят?
Эйден фыркнул, убрал футболку, которую держал, в сторону и поднял из кучи другую.