Виннипегская Стена и я
Шрифт:
Погодите секунду...
— И что это должно означать?
— Ты знаешь что, — он подмигнул мне.
— Нет. Не знаю.
Мне не нравилось, к чему все идет, и еще меньше мне нравилась хитринка в его глазах.
Когда Зак погладил меня по макушке, я закатила глаза.
— Не будь идиоткой. Он лег к тебе в постель...
— Потому что мне было страшно.
— Он подрался из-за тебя, Ван. Если это ни о чем не говорит, тогда не знаю, что скажет.
— Потому что...
Но его, вероятно, не волновало то, что
— Я вижу, как он смотрит на тебя. И знаю, как ты всегда смотришь на него.
Нет.
— Ты никогда не встретишь никого более преданного, чем он, Ван, и не знаю человека лучше, чем Эйден, с которым ты могла бы быть. Ты, вероятно, единственный в мире человек, который может справиться с ним. Я просто надеюсь, что вы оба что-то с этим сделаете, и не будете тратить время впустую.
В ответ я лишь тупо смотрела на него.
Звук открывающейся двери гаража заставил нас отвести взгляд. Когда мы отодвинулись друг от друга, Зак думал, что знает какой-то грязный маленький секрет, а я понятия не имела, какого черта происходит, а Эйден в это время открыл дверь в гараж. Лео вылетел из-под стола и понесся к своему папочке.
Эйден сразу же присел и поднял свой светловолосый комочек мускулистыми руками, которые, казалось, совсем несовместимы со щенком, который весил сейчас уже пять килограммов.
Его взгляд скользнул от Лео к Заку, затем ко мне. Уверена, мы выглядели довольно подозрительно, пойманные как олени в свете фар, но да ладно.
Я улыбнулась Эйдену, надеясь, что выглядела не такой расстроенной, как себя чувствовала.
— Привет, Здоровяк.
— Привет.
Рукой, которой не держал Лео, он погладил его спинку, переводя взгляд своих глаз между нами с Заком.
Подойдя к нам, он опустил подбородок, чтобы прижаться носом к щенку, а потом остановился передо мной и наклонился, оставляя на моей щеке мягкий, сдержанный поцелуй, от которого мои ноги приросли к полу.
Какого черта происходит?
Что, черт побери, происходит?
— Пойду, приму душ, — произнес Зак, посылая мне ухмылку, которая просто кричала «Видишь?». Шлепнув меня по пояснице, он вышел с кухни, оставив меня там одну, смущенную и волнующуюся, не сон ли это, от которого я не могу проснуться.
Сдерживая желание ущипнуть себя, я сглотнула и посмотрела на Эйдена, хотя в душе у меня творилась полная неразбериха.
— Как прошел твой день? — прохрипела я.
Здоровяк странно посмотрел на меня, поглаживая щекой мех Лео.
— Нормально. Встречи и тренировка, — Эйден так высоко держал Лео, что тело щенка скрывало все, кроме его глаз. — Как твоя пробежка?
— Утомляющая. Мы пробежали девятнадцать километров по холмистому участку, установленному в спортзале, — он поцеловал Лео в нос и что-то во мне умерло. — Твой малыш уже побегал снаружи и сделал все свои дела.
Когда я произнесла слово «малыш», губы Эйдена изогнулись в маленькой
— Ты все еще идешь завтра на игру?
— О. Да. Конечно. Все нормально? — после того, как я тогда пошла на первую игру с Заком, я посещала все домашние игры. Эйден не звал меня на выездные игры, а саму себя я не приглашала. Не хотела тратить деньги, когда могла сходить на отличную игру недалеко от дома.
Эйден что-то пробормотал, подходя к холодильнику.
— Ванесса, не задавай мне глупых вопросов.
— Ладно. Я не хотела просто предполагать, спасибо.
Он фыркнул и бросил через плечо:
— Ты же знаешь, я скажу тебе, если не захочу, чтобы ты была там.
— Я так и подумала, но никогда нельзя быть уверенной.
Эйден продолжал смотреть перед собой, когда отвечал, поэтому мне показалось, что, может, он умирает. Или бредит. Или, может, весь этот момент — всего лишь сон.
— Тебе никогда не стоит волноваться о том, что я не хочу, чтобы ты где-то была. Поняла?
И как идиотка, какой я и была, которая не знала, как воспринимать намеки или разумно и мило справляться со всем, в ответ я выдала самую тупую фразу, которую только могла:
— О-о-о. Хорошо.
Идиотка. Идиотка, идиотка, идиотка.
Все это преследовало меня до конца дня.
Свист был ошеломляющим.
Больше, чем ошеломляющим. Он был настолько оглушительным, что я ощущала его даже в костях.
Фанаты «Трех Сотен» на трибунах ревели с неодобрением и разочарованием. Сказать, что они разозлились, значит неадекватно описать ситуацию.
Игра была ужасной. В первой четверти злейшего врага Зака, защитника команды, валили на землю — или блокировали — и он сломал руку. В третьем периоде Кристиана Дельгадо заблокировали так грубо, что с его головы слетел шлем, и он получил сотрясение мозга. Я не кричала от восторга.
И это была лишь верхушка айсберга этого невезения. Зак, мой телохранитель во время игры, с самого начала хватался за сердце, а это многое говорило о мужчине, который не перестал болеть за «Три Сотни» после того, как его выгнали.
Нападающие играли ужасно, и Денвер пользовался преимуществами того, какой ошеломленной и невнимательной была защита «Трех Сотен». Ну, все игроки обороны, кроме Эйдена.
Каждый раз, когда на него попадала камера, или когда я ловила проблески его лица (спасибо местам поближе к полю), у него было такое холодное выражение, будто его одного будет достаточно, чтобы спасти команду.
К сожалению, это было не так.
Свист начался еще до окончания игры, и когда игроки «Трех Сотен» шли через поле в сторону боковой линии, самый большой игрок команды остановился, прежде чем зайти в туннель, ведущий в раздевалку.