Виноградник Ярраби
Шрифт:
Подвода внезапно остановилась. Все сидевшие в ней скатились на землю. Что-то ударило Юджинию по голове — какая-то птица, совсем ошалевшая от дыма и темноты. Птичка упала на землю — маленький зеленый попугайчик, — но остановиться, чтобы прийти ему на помощь, Юджиния не могла. Ибо теперь языки пламени уже не были факелами, полыхавшими на горизонте. Они шипели и потрескивали на расстояния каких-нибудь ста ярдов. Битва началась.
Юджиния обнаружила, что мокрые мешки очень тяжелы и с ними трудно управляться. Ей приходилось подходить слишком близко к огню, подвергаясь опасности загореться. Авдий молча
В какие-то моменты Юджиния на минуту прекращала свой изнурительный труд и отыскивала глазами Гилберта. Он находился там, вдалеке, опираясь на палку, но неустанно руководил всеми действиями, его хриплый голос был ясно различим сквозь зловещий треск наступающего огня.
Надо сосредоточить силы на вспаханной земле, отделяющей мускатель от рислинга, кричал он. Мускателем придется пожертвовать, но, если удастся помешать огню перескочить через промежуточное пространство, половину виноградника можно спасти. Все зависело от ветра, который, к счастью, по всей видимости, начинал утихать.
Когда загорелись эвкалиптовые деревья, в небо взметнулись гигантские колонны пламени. Жара стала нестерпимой. Юджиния пережила ужасную минуту, когда ее клубившаяся в воздухе шелковая юбка попала в кучу тлеющей золы. Почему у нее не хватило здравого смысла сбросить, как это сделала Адди, вечернее платье и нижние юбки? Адди работала, как мужчина, надев брюки Джимми.
Юджинии было уже поздно натягивать брюки, но она могла по крайней мере освободиться от опасных юбок.
Она сбросила на землю обуглившееся грязное платье, нижние юбки и, оставшись лишь в отделанном кружевами лифе и панталонах, продолжала бить по маленьким желтым язычкам огня. Вдруг порыв ветра направил пламя на сброшенную одежду, в один миг превратив ее в огненный шар.
Гилберт увидел это зрелище и закричал. Ему на мгновение показалось, что кто-то сгорел заживо. Юджиния не смогла удержаться от звонкого смеха. У Гилберта было такое комичное лицо, когда он повернулся и вместо предполагаемой трагедии увидел жену в одном нижнем белье.
— Юджиния? Что вы здесь делаете?
— То же, что и все остальные. Пытаюсь спасти виноградник.
— Бог ты мой! — прошептал он.
Она уловила мучительное отчаяние в голосе мужа, ибо он понял, как переменились их роли: он стал беспомощным зрителем, в то время как жена трудилась. Но времени жалеть Гилберта не было. Огонь начинал двигаться в другом направлении, сжигая сухую траву на своем пути. Если сгорят лозы рислинга, это будет настоящей трагедией. Кто-то следил за тем, чтобы искры не полетели в сторону дома и конюшен. Двери конюшен открыли, а лошадей выпустили на волю.
Удалось загасить еще один огненный ручеек. Искры из него высоко взметнулись, но упали на землю, не успев причинить вреда. Лозы, по которым пронесся огненный смерч, стояли почерневшие и поникшие. Тоненькие красные прожилки огня угасали на крепких стеблях.
Том
— Ветер переменился, — крикнул он сильным взволнованным голосом. — Клянусь Богом, мы победили!
Его почерневшая изможденная фигура странным образом напоминала поникшие лозы. В то время как лозы погибли и их предстояло выкопать, он был жив и смог увидеть чудо — и изменившееся направление ветра и спасение большей части самых ценных сортов винограда.
Миссис Джарвис, Том Слоун, Адди, Джемми и француз, чей изысканный наряд жестоко пострадал за время тушения пожара, — все поспешно направились к Гилберту, побросав свои орудия и утомленно, но с облегчением вздыхая.
— Папа, теперь все будет в порядке! — кричала Адди. — Мы потеряли только сотерны, и мы сможем снова посадить... Мама! Где твоя одежда?
Она забилась истерическим хохотом, за что отец легонько шлепнул ее по щеке.
— Не смей смеяться над своей матерью! Ты, нахальная девчонка! Джинни, мы избаловали эту девицу. Но все-таки, — он протянул Юджинии руку, — было бы неплохо отправиться домой, привести себя в порядок и немного отдохнуть.
Никто никогда не узнает, каким образом Гилберту удалось так долго продержаться на ногах.
Но теперь, когда битва закончилась, он с удовольствием растянулся на дне подводы, положив голову на колени жены. Она же, эта женщина с маленьким, испачканным сажей лицом и громадными глазами, по-видимому, не испытывала ни малейшего смущения от того, что была не одета. Она сидела, баюкая в руках его лицо, а Том Слоун старался избегать рытвин на дороге, в то же время изо всех сил подгоняя лошадь.
Когда они подъехали к дому, Слоун в тревоге обернулся, чтобы узнать, как себя чувствуют пассажиры.
— Подождите, пока я найду кого-нибудь в помощь.
— Торопиться незачем, Слоун, — ответила хозяйка со свойственной ей вежливостью. — У нас времени сколько угодно.
— Уж не скончался ли он, мэм?
Юджиния утвердительно кивнула головой:
— В тот самый момент, как мы покинули виноградник. Испуская последний вздох, он смотрел на свои лозы. Но не следует скорбеть. Бог был к нему милосерден.
Хозяйка подняла свои большие блестящие глаза. Слоун испуганно подумал, что она малость свихнулась. Но ее голос был совершенно спокоен, хотя слова и звучали странно.
— Пойдите в дом и оставьте нас на минутку, Слоун. Пока не подошли остальные. Сейчас он принадлежит только мне.
Даже ночи, кажущиеся бесконечными, рано или поздно кончаются. Звезды летят по своим орбитам, люди умирают, а потом наступает утро. И все-таки Люси казалось, что эта ночь длится вечно. Она совсем не спала и была уверена, что и другие не спали. Все это походило на кошмар: жуткий пожар, папина смерть и мама в этом странном и постыдном виде — неодетая, чего сама она, похоже, даже не сознавала, пока Адди не уговорила ее пойти принять ванну и переодеться перед приходом врача.