Виновато море
Шрифт:
– Кейти…
Самообладание вернулось к ней, и она была непоколебима.
– Если бы не ты, – продолжила она на повышенных тонах, – она бы себя так не чувствовала. Я знала, что этому должно быть какое-то объяснение. Я даже пыталась поговорить с тобой об этом после похорон, но ты сказал, что Миа просто была молода и импульсивна и ей все наскучило. – От негодования у нее горело в горле и сводило челюсть. – Если бы ты ее не трахнул, она бы не поехала ни в какие путешествия. И не оказалась бы на Бали. И на той скале. Во всем виноват ты, Эд. Ты!
– Прекрати! Я не принуждал
– Что ты сказал? – Ее глаза широко раскрылись.
– Я сказал то же, что и полиция, и следователь, и свидетели. И это, на мой взгляд, звучит вполне убедительно.
– Но я ее сестра! И как насчет того, что кажется убедительным для меня? Я знала ее лучше, чем кто-либо другой.
– Да, ты ведь даже не знала, что она на Бали.
Последняя фраза была сродни удару по лицу.
– Господи, да неужели ты не видишь, что все твои навязчивые идеи уже смахивают на патологию? Ты сбегаешь на другой конец света, вцепившись в этот дневник, словно он – твоя единственная надежда на спасение. Миа больше нет. Она покончила с собой. И мне искренне жаль, что так произошло. Но так случилось, и это надо принять.
Она схватила то, что оказалось под рукой, – его ноутбук.
– Боже, что ты делаешь?
Она подняла его над головой.
– Господи, Кейти! Ради бога, успокойся!
Каждым пальцем она ощущала поднятый вес.
– В нем вся необходимая контактная информация. Это очень важная для меня вещь.
Она бросила взгляд на валявшиеся на кровати выдранные кремовые страницы.
– Не более важная, чем для меня дневник моей сестры.
Ей вспомнился удивленный взгляд Эда, когда он узнал, что Миа вела дневник. А следующим утром она застала Эда за его просмотром. «Проверял, нет ли там чего-нибудь такого, что могло бы тебя расстроить», – пояснил он ей.
– Оказывается, ты мне все время врал, стараясь замести следы…
– Я оберегал тебя.
– Оберегал? – Теперь Кейти понимала, как отчаянно стремился Эд добраться до дневника, чтобы проверить, не выдала ли его Миа. Но Кейти предусмотрительно держала его в поле зрения. До сегодняшнего момента. – Ты специально отправил меня прогуляться, чтобы самому отнести мои вещи в номер…
– Кейти, прошу тебя! Положи ноутбук, пока не сделала того, о чем придется сожалеть.
Либо его тон, либо намек на то, что она себя не контролирует, стали последней каплей, заставившей ее отвести руки назад и изо всех сил швырнуть ноутбук через всю комнату.
Вслед за тихо ахнувшим Эдом раздался громкий смачный удар о стену. Прозрачно-серебристые осколки пластика разлетелись по ковру, экран отделился от клавиатуры. В покрашенной стене образовалась угловатая вмятина.
– Господи!
С невозмутимым спокойствием она взяла дневник и надела рюкзак.
Эд пристально посмотрел на нее.
– Ты – не та женщина, которую я когда-то полюбил.
Она бросила взгляд на свое отражение в зеркале. Ее волосы растрепались по лицу, а макияж к концу дня успел утратить первозданность. Глаза сверкали гневом. Потертый рюкзак с обтрепанными лямками и воплощенный в нем дух
– Ты прав, Эд. Я – не та.
Следуя указателям, она отыскала информационное бюро для туристов, и один из дежуривших там волонтеров, обведя на карте оранжевым маркером тургостиницу, сказал:
– Это займет у вас пятнадцать минут пешком.
Кейти добралась туда за десять. Ее проводили до номера, где уже переодевались три девушки. По полу были разбросаны туристские ботинки и промокшие от пота носки, в комнате стоял недвусмысленный запах дезодоранта. Отчаянно стараясь избежать каких-либо пауз, лишних мыслей или раздумий, она с ходу начала беседу и выяснила, что девушки – две из Новой Зеландии, третья – из Квебека – находились в десятидневном походе и только что вернулись, совершив марш-бросок вдоль побережья, от одного мыса до другого. Они рассказали ей о крутых берегах океана и о сверчках, выстреливавших им по ногам с заросшей обочины, точно петарды.
Через полчаса она уже сидела с ними в баре, где готовили пиццу размером с автопокрышку. Пока ее спутницы жадно поглощали свои порции, Кейти, которой совсем не хотелось есть, пила вино и чувствовала, что жидкость действует на нее подобно солнечному свету. В следующем баре они вновь заказали напитки и сыграли в покер, и Кейти удостоилась прозвища «самородок» после того, как, следуя их же хитростям, всех обыграла.
В баре, где они очутились, приходилось кричать, чтобы услышать друг друга на фоне выступающей на импровизировнной сцене рок-группы. Им удалось расположиться вокруг столика, покрытого круглыми ободками липких следов, и Кейти поставила на стол свой пустой бокал. От ощущения легкости в голове казалось, что ее сознание лишь условно соотносится с ее телом.
– Я узнавала, – утверждала одна из путешественниц по имени Дженни, с внушительными бедрами и лукавой улыбкой.
– Не может быть, чтобы у него никого не было, – не уступала, сомневаясь, девушка из Квебека, подавшись вперед, чтобы ее услышали. – Он мотается по этим экспедициям по сколько раз? По десять, двадцать в год? Уж наверняка в одной из них он нашел себе подходящую спутницу.
– А в следующей найдет другую, – подмигнув, сказала Дженни, и все рассмеялись.
Обручальное кольцо Кейти бросало на стол отблеск, и она шевелила пальцами, чтобы он скользил. Она была в восторге, когда Эд ей его подарил – мерцающее, в черной кожаной шкатулке. Бриллиант с огранкой «принцесса» на платиновом ободке. И ее сразу же очаровало простое изящество колечка и смысл того, что оно символизировало.
– Неужели оставишь? – поинтересовалась Дженни.
– Да выкинь ты его, – вмешалась канадка. – И сделай это как-нибудь символично: подложи под колеса товарняка, например, – прощальное «пошел ты на…».
– Нет! Лучше продай! – крикнула Дженни. – А деньги потрать на что-нибудь такое, что ему противно, – наркоту, выпивку, стриптизеров.
Кейти расхохоталась, не чувствуя своих губ – они словно онемели. Сорвав с пальца кольцо, она швырнула его на дно сумки.
– Моя очередь идти за напитками.