Виновник завтрашнего дня
Шрифт:
Лёшка, словно почувствовав на себе её взгляд, приветливо помахал рукой, отключил телефон и, прихватив продукты, направился к подъезду.
Влада выключила электроплиту и поспешила в прихожую, поджав от нетерпения на ногах пальцы, а стоило Лёшке толкнуть дверь и переступить порог — бросилась к нему, запрыгнув на бегу в распростертые объятия.
— Ого! — рассмеялся, осторожно ставя пакет на пол. — Чтобы так всегда встречала. Мне понравилось.
Влада сильнее обвила ногами его бедра и припала к губам в жадном поцелуе. Пускай прозвучит смешно, но уже успела соскучиться.
— Ладусь, мне бы в душ для начала, — вздохнул, опуская её на пол. — Я не спорю, ты мега сексуальна в этих едва прикрывающих задницу шортах, но я реально засыпаю. Я сейчас взбодрюсь, и мы продолжим, хорошо?
Влада смущенно прикусила нижнюю губу, и только сейчас увидела, что помимо усталости Лёшка ещё и чем-то расстроен. Это у неё получилось вздремнуть, а он и не спал толком.
— Лёш, что-то случилось? — забрала пакет и прошла за ним в ванную комнату.
— Не-е-ет, — протянул удивленно, раздеваясь. — С чего ты взяла?
— Просто чувствую, что что-то не так. Ты ведь ничего не скрываешь от меня?
Лёшка так и застыл на одной ноге, держа в руках брюки. Влада пристально рассматривала его лицо, выискивая подтверждение своих догадок.
— Не скрываю, Ладусь, тебе показалось. Лучше приготовь салат, нарезку там организуй, ну… ты в курсе, я думаю.
Всё-таки что-то произошло, раз он так завуалировано пытался спровадить её. Ладно, не хочет говорить, не надо. Не щипцами же из него вытягивать признание.
— Кстати, я спагетти приготовила, но боюсь, они уже склеились.
— Умница! Я в тебе не сомневался, — бодрячком хлопнул в ладоши, ступая под отрегулированный на максимальную мощность душ.
Влада постояла возле него с минуту, вздохнула, и прикрыв за собой дверь, прошла на кухню. Достала тарелки, вилки, нож и принялась накрывать на стол. В пакете, помимо продуктов, оказалось ещё вино и эм-м… что это? Походу, раскрошенная в хлам шоколадка. Что он с ней делал? Топтался?
Она как раз заправляла салат кунжутным маслом, как на кухню вошел Гончаров.
— Хозяюшка моя, — обнял её сзади и, склонившись, прижался к нежной щеке.
Влада отложила нож, чувствуя каменную эрекцию. Ничё так, взбодрился. Он потерся пахом о её ягодицы, параллельно просунув одну руку под футболку, а второй ловко расстегнул пуговицу на шортах и внаглую протиснулся в успевшие намокнуть трусики.
— Ммм… — жарко выдохнул ей на ухо, хозяйничая в столь сокровенном местечке. — Кто-то уже заждался меня.
Вот же… и хотела ответить как следует, но отрицать очевидное было бы глупо. Да, она хотела его. Чего уж там. Пока он раздевался, красуясь перед ней своими бицепсами-трицепсами, она успела возбудиться, а когда полностью оголился, так и совсем поплыла.
— Может… — судорожно втянула воздух, выгнувшись навстречу ласкам, — сначала покушаем?
— Обязательно, но чуток попозже, — укусил её за мочку, и не успела Влада ойкнуть, как оказалась развернутой к нему лицом. — Сейчас я испытываю голод иного характера.
От недавней усталости не осталось и следа. Даже
Влада зачаровано следила за тем, как Лёшка снял с неё футболку, потом, прикусив нижнюю губу, принялся за бюстгальтер, а следом, наклонившись, одним махом стащил одновременно шорты и трусики, оставив её полностью обнаженной.
О, она прекрасно чувствовала его сильнейшее возбуждение, и сама была на грани. И когда Лёшка усадил её на стол, лишь громко сглотнула, чувствуя бешеный стук сердца. Сейчас хотела его настолько сильно, что было пофиг, где это произойдет. Хоть на полу, хоть у мойки, лишь бы поскорее взял. И даже тупая боль внизу живота была не помехой, наоборот, казалось, что, если не войдет в неё сейчас, эта боль станет ещё сильнее.
Уплыла реальность, пошатнулись стены, стоило Лёшке сдвинуть посуду на край стола. Прижались друг к другу, словно припаялись. Сердцебиение, и то стало одним на двоих, настолько сильно была вжата во вздымающуюся горячую грудь. И у самой всё затрепетало от предстоящего соития, закипела кровь, огненной лавой понеслась по венам, обжигая каждую клеточку.
Уже не боялась сделать что-то не так: в продиктованном животной страстью порыве не было места ни смущению, ни робости, ни незнанию, и уж тем более, скромности. Всё как-то само собой получалось.
Так умело и ладно она отдавалась его ласкам, что перехватывало дыхание. Хотел её до трясучки. Наступит ли когда-нибудь час, когда он сможет не реагировать на её так ярко? Возможно, и наступил бы, если не осознание грядущей разлуки. Расстаться с ней даже на день казалось адскими муками.
Почти что грубо подхватил Владку за талию и резко усадил на стол, всматриваясь полыхающими страстью глазами в раскрасневшееся лицо. Как же влекла его в ней эта черта. Что может быть прекрасней, чем женское смущение? Не наигранное, а именно вот такое: когда желание заняться любовью берет верх над прирожденной стыдливостью.
Влада задвигала попкой, удобно усаживаясь на прохладной поверхности и гостеприимно разве бедра, приглашая к действую.
Ну нееет, как бы не хотелось ворваться в неё, а проигнорировать призывно торчащие соски у Гончарова никак не получилось.
С изголодавшейся жадностью припал к ним, вызвав у девушки болезненно-сладкие ощущения по всему телу. Это и острая боль, и острое наслаждение одновременно. Лёшка приспустил штаны и, не прекращая свои ласки, потерся вздыбленным членом о подрагивающие от напряжения бедра.
— Лёша… — взмолилась, жалобно застонав.
— Что опять не так? — прорычал, будучи не в силах остановиться. Может, прозвучало резко, он не специально. Так получилось.
— У меня грудь перед месячными ужасно болит. Можно, нежнее? — попросила прямо, решив не ходить вокруг да около.
Лёха замер.
— Можно, — сглотнул, рассматривая грудь. — Конечно, можно. — И наклонившись, снова припал к соскам, но уже со щемящей нежностью. Кончик языка дразнил нежную кожу, оставляя влажный след. Губы осторожно посасывали вершинки, оглаживая пальцами налившиеся полушария. Теперь и он чувствовал её плотность.