Виновник завтрашнего дня
Шрифт:
— «Потому что» что? — поднялась на носочки, заглядывая в глаза. Пускай признается, что разглядел в ней женщину. Что вся та показная демонстрация не была напрасной. Ей тоже осточертело чуть что, вилять задом, ожидая подачки в виде проявленного интереса.
— Ты прекрасно знаешь, — заиграл скулами, не собираясь разжевывать и так понятные вещи.
— Не-а, не знаю, — набравшись смелости, рискнула на опрометчивый шаг — упёрлась ладонями на его грудь, отмечая, как ускорилось под пальцами мощное сердцебиение и не мигая выдержала опешивший взгляд. Не ожидал? О, он ещё не знает, на что способна её
И круто развернувшись, гордо направилась к себе в комнату.
Ни разу не обернулась, чтобы посмотреть на Лёшку, хотя чувствовала на себе его взгляд.
Если бы месяц назад ей сказали, что придется вот так дурконуть — ни за что бы не поверила. Высмеяла. Наплевала бы на любу, заявив, что не за какие деньги не опустила бы шанса впиться в жесткие губы жадным поцелуем. Тогда всё казалось таким… таким всевозможным. Легкодоступным. Да она, Владка Некрасова, любого парня закадрит, любого возьмет в оборот, стоило только захотеть. Проблема лишь в том, что хотелось ей не абы кого, а самого Гончарова. И когда оставалось совсем чуть-чуть, самая малость — её культурно поставили на место, намекнув держать себя в рамках приличия.
Мало Таськиных советов, да и не в них дело. Лёшку не заманить и не привлечь выставленными на показ прелестями. Чем не открытие! Тут стоило разработать тактику понадежнее, чтобы цепануло наверняка.
Понятно, что не всё так просто, но она искренне верила — его можно дожать. Он уже занервничал, заметался в своем мирке, испугавшись её симпатии. Видела, так и было. Вон как переполошился, приняв близко к сердцу брошенные в обиде слова, но… на этом всё. Дальше всё безрадостно и малоперспективно.
Первый раунд в проиграше. Она сама всё испоганила. От обиды и горечи заломило в груди. В который раз за прошедшие недели, взметнувшиеся верх руки, снова позорно рухнули вниз, не оставляя шанса на долгожданное счастье.
Мало проявленной заботы. Ничтожно мало. Хотелось других взглядов и других слов. Чтобы перестал видеть в ней шестилетнюю Владку. Чтобы надышаться ею не мог и захотел до безумия настолько сильно, насколько сильно хотела его она.
Глава 11
Следующие три дня прошли в режиме ожидания. Мог бы и сам нагрянуть к Гордееву, но почему-то выжидал возвращения Олега. Оказывается, тот свалил по делам за бугор и не особо спешил разруливать возникший с его же подачи конфликт.
Было в этом Олеге что-то такое, что заставляло сжимать кулаки. И друг семьи вроде бы, и Вика о нем хорошо отзывалась, доверяла, но Лёшку данная кандидатура открыто выбешивала.
Мощный удар по увесистому, наполненному песком мешку позволил выплеснуть накопившийся за последние дни негатив.
С каждым, умело рассчитанным и правильно скоординированным
После поездки в родной город не было и дня, чтобы не думал о матери. Ситуация с Владой разбередила старую рану, подняв из глубины души настоящее цунами. Больше всего хотелось плюнуть на всё и позвонить матери. Поговорить, как в прежние времена. Выслушать её, и выговориться самому. Общение с Машкой не считалось. Их телефонные разговоры зачастую сводились к обсуждению насущных житейских проблем, но никак не душевных. Отдалился он от них, что не говори. И на эмоциональном уровне стал чужим, и на душевном.
Никогда не считал себя слабаком. А вот взять и позвонить — не хватало духу. Ему ясно дали понять, что не нуждаются в его заботе. Мягко, почти что ласково указали на дверь, попросив больше никогда не беспокоить.
Никогда…
Вот откуда вся та тьма, что сгустилась вокруг него непроглядным мороком, вот откуда жестокость, наплевательское отношение на собственную жизнь, бездумные скачки из крайности в крайность. Пускай. Не важно. Лишь бы с матерью и сестрой всё было в порядке. Всё остальное мелочи.
И жилось ему с такой философией преспокойно до того дня, пока не повстречался с Владкой. Вот кто свалился на голову, словно снежный ком посреди жаркого лета и заставил встряхнуться, непривычно поежившись от целого вихря оживших эмоций.
Она вломилась в его жизнь без предупреждения, без особого на то разрешения. Бесцеремонно сорвала засовы, по-хозяйски расположилась в сердце, заполнив собой каждую клеточку, каждый нерв и мышцу.
Она как бомба замедленного действия, тикала и тикала, не особо нарушая привычный уклад, и в то же время, это самое тиканье заставляло напрягаться в ожидании грандиозного взрыва. А в том, что шарахнет, Гончаров был уверен на все сто процентов. Не зря его начинало вести, стоило девчонке показаться на горизонте.
Такое непривычное ощущение и что самое интересное, не похотливое, а… теплое, распирающее грудную клетку до таких размеров, что становилось больно дышать.
Разорвать бы связывающую их ниточку прошлого, уничтожить одним резким движением — а не мог. Рука не поднималась. За неё, ниточку, держался, как за спасательный круг, упорно повторяя одно и то же: «Опомнись, это же Владка!». Маленькая милая девочка. Кто вытирал ей сопли и учил кататься на велосипеде? Он! А кто, бывало, забирал из садика и нес на плечах, когда уставали ножки? Еб*нуться… конечно же он!
То, что творилось с ним в последние дни, наталкивало на далеко не радостные мысли. Влада не та девушка, с которой можно потрахаться ради удовлетворения физических потребностей. А он далеко не тот мужчина, с которым можно на что-то рассчитывать.
Наконец, бугрившиеся плотными мускулами руки обессилено повисли вдоль тела, а учащенное дыхание полностью выровнялось.
Ну, здравствуй, долгожданная умиротворенность. Теперь пофиг на всё. Абсолютно.
Прохладный душ не только смыл усталость, но и прояснил мысли. Вернул прежнюю невозмутимость и спокойствие удава. Давно бы так. Теперь каждое утро будет начинать с изматывающих тренировок. Это самый лучший способ не думать о Владке хотя бы несколько часов.