Винсент
Шрифт:
Хотя это было бессмысленно, но его слова задели во мне какие-то струны, я почувствовала что-то странное… чувство, с которым я слишком хорошо была знакома… одиночество!
— Я хочу вернуться к своей жизни, — начала я.
Правда в том, что хоть возвращение в мою жизнь и обещало относительную уверенность, но несло с собой и пустоту, от которой я пыталась убежать, приехав сюда. Я все еще подбирала правильный ответ, когда Винс внезапно возник передо мной так близко, что я затаила дыхание.
— Я знаю, что часть тебя хочет чего-то другого, чем то, что говорит твой разум.
Прежде,
— Я не хочу отпускать тебя, — сказал Винс, как будто это был только его выбор, но не мой.
— Винс… пожалуйста, — было единственное, что я смогла выдавить.
— Я не могу перестать думать о тебе. Почему так? — в его словах слышался сердитый оттенок.
Я покачала головой, потому что не знала, что ответить. Двумя пальцами Винс взял прядь моих волос и прижал ее к носу.
— Я никогда так не хотел женщину, как сейчас тебя… находясь с тобой поблизости, я не могу думать ни о чем другом.
«О боже!»
Я ожидала, что он тут же набросится на мои губы, но вместо этого Винс отбросил мои волосы и уткнулся лицом в углубление между плечом и шеей. Я в панике попыталась оттолкнуть его от себя и вдруг почувствовала его зубы на своей коже. Но чем больше я пыталась сопротивляться Винсу, тем требовательнее он прижимался ко мне.
— Ты что-то потеряла, — прошептал он мне в шею.
Я была уверена, что ни словом не упомянула Тома или нашего ребенка. Слова Винса всего за один миг вернули боль потери назад.
— Остановись… пожалуйста, — удалось мне сказать, чувствуя, как накатили слезы.
Удивительно, но Винс отпустил меня. Я оттолкнула его от себя. Внезапно я почувствовала себя очень странно, как будто у меня не осталось сил в ногах.
— Никогда не делай этого снова!
Мой голос должен был быть полон гнева, но вместо этого прозвучал так, будто мое сердце только что вырвали и разорвали на части.
— Эвелин, — хрипло произнес Винс, но я покачала головой.
— Я просто хочу уйти отсюда.
Я знала, что он смотрит на меня, хотя и стояла спиной к нему. Взгляд Винса прожигал спину, но он ничего не ответил. Его молчание было достаточным ответом.
— Если ты не хочешь меня увезти отсюда, просто уходи. Пожалуйста… Я хочу побыть одна.
— Если ты действительно этого хочешь, — наконец вымолвил он.
— Да, — ответила я и почувствовала, что если это не полная, то хотя бы половина лжи.
Я так устала от одиночества. Я так устала от горя! Но я не должна допускать эти чувства. Я была психически нестабильна, потеря ребенка медленно, но верно уничтожала меня. При нормальных обстоятельствах я бы никогда не почувствовала притяжения к кому-то вроде Винса. Мне просто нужно было быть сильной.
— Я хочу, чтобы ты ушел и не возвращался!
Несколько, казалось, бесконечных секунд я думала, что Винс не уйдет, но потом услышала его шаги по деревянному полу и стук входной двери.
Винсент
Ее
Это был мой единственный план — до тех пор, пока Эвелин не предстала передо мной на этой заснеженной лесной дороге. Теперь я хотел начать с чистого листа… с ней. Мне было все равно, что она была человеком! Я хотел получить шанс с Эвелин! Я был готов нарушить каждое правило моей семьи. Но Эвелин не была готова к этому! Она не хотела, чтобы я вошел в ее жизнь. Впервые я понял, как сильно мой отказ ранил Фиону. Это был потрясающий до глубины опыт — быть отвергнутым.
Я открыл дверь внедорожника и сел в кабину. Эвелин, оставаясь здесь, все еще была в опасности. Оливер и Мона не поверили, что я к ней не прикасался. Мое тело производило тонны тестостерона и адреналина. Мой инстинкт спаривания становился тем сильнее, чем дольше я находился рядом с Эвелин. Не было шансов скрыть это от Оливера; даже с Валери это было трудно. Когда она забеременела, Оливер бушевал. Не его потомство обеспечило бы продолжение семьи, а мое… ему было трудно принять это. Что бы он сделал, если бы я привел Эвелин? Оливер и Мона были убеждены, что я предал стаю. Сам факт, что я не пришел домой сегодня ночью, был достаточным доказательством. Я пытался их успокоить, но потом вдруг появилась Эвелин и вмешалась в наш семейный спор, Мона и Оливер попытались атаковать ее в волчьем обличье. Если бы не Фиона и Марсель, все могло бы закончиться очень плохо. В человеческой форме я не смог бы защитить от них Эвелин.
— Дерьмо, — тихо выругался я и ударил рукой по рулю.
Тяга к этой женщине стала настолько сильной, что я уже не мог ясно мыслить. Я уставился на выпуклость в штанах и подумал, что смогу позаботиться об этом сам. Но Волк во мне неодобрительно зарычал. У него не было ни моральных оговорок, ни терпения. Он не признавал «ручную работу». То, что он хотел — реальное спаривание.
Моя рука дрожала, когда я взялся за ключ.
«Поверни его, запусти двигатель, а потом уезжай домой… забудь эту женщину»
Но руки просто не слушались меня.
Наконец, я вытащил ключ из зажигания, вышел из машины и пошел на задний двор бревенчатой хижины. Двери внутреннего дворика было бы легче сломать, чем входную дверь, если бы Эвелин не позволила мне войти в дом. Волк во мне взял меня под свой контроль — и он собирался соглашаться с тем, что его отвергнут.
— Эвелин.
Я положил руки на холодное стекло двери. Эвелин все еще стояла в гостиной, спиной ко мне. Похоже, она плакала.
Когда она повернулась и испуганно вытерла слезы, мое решение окрепло. Я хотел ее и я ее возьму!