Винтервуд
Шрифт:
— Ну что ж, Шарлотта. Я свое слово сдержала.
— Да, дорогая тетя. Теперь вы должны отдохнуть.
— Почему это? Я вовсе не выбилась из сил, подписывая свое имя. Пожалуйста, не пытайся теперь, когда все так аккуратно проделано, держать меня под замком. Попроси Флору прийти поиграть со мной в карты.
Казалось, церемония подписания завещания расстроила Шарлотту сильнее, чем саму леди Тэймсон. В глазах у нее затаились напряжение и страх. Думала ли она, что старая дама умрет прежде, чем ее состояние перейдет обитателям Винтервуда, — что теперь,
— Тетя, вы же знаете, что Флора всегда вас огорчает. Вы вечно ссоритесь.
— Я люблю ссориться. Пришлите ко мне девочку.
Если не считать приезда мистера Маллинсона, в тот уик-энд ничего больше не произошло. После выполнения своей миссии мистер Маллинсон оказался веселым человечком, любящим вкусно поесть и выпить хорошего винца. Отобедав, он играл с сэром Тимоти в шахматы и вспоминал различные эпизоды из своей юридической практики. Он сожалел о том, что не был ранее знаком с леди Тэймсон. В то время, когда умер ее первый муж, ее делами ведал его партнер, которого теперь уже не было в живых.
Шарлотта в этот вечер не пела. Она полулежала на кушетке, а рядом с ней свернулась калачиком крошечная борзая, Сильвия. Один раз Шарлотта глубоко вздохнула, словно говоря, что одной заботой стало меньше.
Утром Дэниел с Саймоном отправились верхом на прогулку, а позднее все, кроме леди Тэймсон, пошли в церковь, даже Флора, которую отец внес внутрь и устроил, обложив подушками, на отведенных для их семьи скамьях. С боков они имели достаточно высокие стенки, чтобы любопытные не могли заглядывать внутрь, но когда Дэниел снова выносил ее из церкви, очень многие смотрели на нее с жалостью и интересом. Она напустила на себя выражение крайнего бессилия и преклонила головку на плечо отца, хотя глаза ее под скромно опущенными ресницами оставались необычайно наблюдательными. Удовлетворение ее стало полным, после того как викарий погладил ее по волосам и почтительно осведомился о ее здоровье.
Лавиния была рада тому, что все внимание сосредоточилось на Флоре. Сколько еще пройдет времени, спрашивала она себя, прежде чем она наконец перестанет нервничать из-за обращенных на нее взглядов незнакомцев. А вдруг кто-нибудь воскликнет: «Мисс Херстмонсо!» — как это сделал Джонатан Пит.
Однако тихая деревушка проявила к ней мало интереса. Появление бедной искалеченной мисс Флоры и разговоры о миссис Вилли Пит, ныне иностранной графине, а также о приезде лондонского нотариуса — все это привлекало гораздо больше.
Воскресенье прошло, наступил понедельник, и мистер Маллинсон уехал в двухколесном экипаже на станцию, чтобы вернуться в Лондон.
В это утро Эдвард снова сбежал от бедного мистера Буша. Его нашли вылавливающим из деревенского пруда головастиков. Пиджачок его был весь в грязи, а ноги насквозь промокли. Винтервуд — очень большой дом, но все же он оказался недостаточно большим, чтобы во всех комнатах не были слышны вопли, которые испускал Эдвард, когда отец наказывал его. Шарлотта удалилась в свою комнату, а Флора злорадствовала,
— Папа тебя побил? Вряд ли оно того стоило — подумаешь, несколько дурацких головастиков. Что ты собираешься с ними делать? Вырастить из них лягушек?
— Нет.
— А что же в таком случае?
— Не скажу. — Лицо у Эдварда было заплаканное и угрюмое. — Во всяком случае, это несправедливо. Ты играешь с бабушкой Тэймсон в карты, Саймон играет в Шахматы с дядей Тимоти, а у меня никого нет.
— Ты же мамин любимчик, — напомнила Флора.
— Теперь у мамы есть Сильвия.
— Ну а у тебя есть мистер Буш.
— И тебе следовало бы немедленно пойти к нему, если ты не хочешь новых неприятностей, — вставила Лавиния. Она смягчилась — ей показалось, что мальчик и в самом деле одинок. — Позднее ты можешь пойти на прогулку со мной и с Флорой.
Но неприятности на этом в тот день для Эдварда не кончились. Внезапно в конце дня раздался громкий крик леди Тэймсон. Когда Элиза стремительно влетела в комнату, лицо у старой дамы посинело, и она стонала от боли. Глоток лекарства восстановил ее силы настолько, что она смогла, задыхаясь, сказать про какую-то тварь у нее в постели, и когда Элиза стянула с кровати простыни, она обнаружила двух головастиков Эдварда, которые куда больше, чем леди Тэймсон, походили на испускающие дух существа. На этот раз у виновника происшествия хватило ума на то, чтобы чуточку испугаться.
— Эдвард, ведь ты мог ее убить! — воскликнула Лавиния. — Разве ты не понимаешь?
— От головастиков вреда быть не может, — угрюмо возразил Эдвард.
— Но зачем ты это сделал, бесенок ты этакий? — Элиза была вне себя от страха. — Ты хотел убить свою бедную старую тетю? Какая тебе от этого польза?
— Просто шутка, — упрямо твердил Эдвард. — Я только думал, что головастики могут... что они могут... — Он увидел издали мать и громко разрыдался. — Мама, я вовсе не собирался ее убить.
Шарлотта с широко распростертыми руками торопилась навстречу сыну.
— Кто говорит такие ужасные вещи? Мисс Херст! Элиза! Это страшно. Невинный ребенок! — Она обняла своего плачущего мальчика. — Я отдыхала и вдруг услышала эту суматоху. В чем дело?
На благообразном лице Элизы обозначились суровые складки. Она протянула на ладони дохлого головастика, чуть не ткнув им прямо в физиономию своей хозяйке.
— Я нашла это в постели моей больной, мэм. Из-за этой штуки у нее начался сердечный приступ.
— Она... не умерла?
Слова Шарлотты вызвали новые громкие всхлипывания Эдварда.
— Тихо, Тедди! Элиза! Она не...
В этот миг Лавиния поняла: у Шарлотты была надежда, что бедная леди Тэймсон скончалась. Старую даму требовалось поддерживать в живых лишь до того момента, когда она составила свое завещание.
Лавиния почувствовала: подобная мысль мелькнула и у Элизы, потому что она с горьким удовлетворением покачала головой.
— Нет, мэм. Насколько это возможно, она оправилась.