Vip-зал
Шрифт:
– Недавно набила? – спросил он.
– Нет, – она улыбнулась, – но обычно за волосами не видно.
– Что это значит?
– Это на китайском – «смелость».
– И это означает, что тебе нужна смелость или что она у тебя есть?
– И то и другое. Уже чтобы здесь работать, требуется немного смелости. Но иногда мне нужны новые силы, когда я занимаюсь чем-то трудным.
Она слишком долго не отводила глаз, чтобы это все могло сойти за обычный разговор.
– Прекратите
Тедди сполз на сиденье скамейки.
– О чем ты?
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Вы ее превратили в курьера с баулами, а это всегда заканчивается одинаково.
– С какой стати тебя-то это волнует? Не твое дело, если Эмма хочет быть с нами подобрее.
– Конечно, мое. Я ее знаю, она моя подруга. Ей просто хочется всем нравиться, хочется, чтобы на работе была хорошая атмосфера. Но ты бы знал, как она боролась за эту работу, она полжизни мечтала о таком месте. Если ваши дела всплывут – ее вышвырнут.
Тедди слез со скамейки.
– Пришло время тебе кое-что узнать о нашем мире. Каждый отвечает только за себя, и никто не имеет права лезть в чужие дела. Поняла? Вот по таким понятиям здесь живут.
Он повернулся, чтобы уйти.
Сара осталась на месте, но он услышал, как она сказала:
– Тедди, ты понимаешь, что я имею в виду. И я знаю, что в глубине души ты со мной согласен. Прекратите это. Если не ради Эммы, так ради меня.
Черные кресла в красно-желтой комнатушке были, скорее всего, из какого-нибудь дермантина. Хрустальные люстры, висевшие здесь и на балконе, тоже не похожи на настоящие. Да и столы, наверное, из ИКЕА, просто покрыты черным лаком. К столам приделали ведерки для льда, чтобы охлаждать шампанское и прочие напитки. Барная стойка длиной метров двенадцать, за ней тянулись светлые полки, на которых поблескивали бутылки. Янтарное сияние виски, зеленоватые блики «Кюрасао», вязко-бордовые оттенки «Крем де Кассис».
Шип вышел раньше Тедди и город знал лучше. Он-то и рассказал, что именно этот клуб был самым лакомым местечком для стокгольмских тусовщиков. «Клара».
Сейчас, в три часа дня, когда здесь не было ни души, весь дискозал казался смертельно уставшим. Крохотные софиты на потолке, словно блеклые звезды, двери скрипят при открытии. Когда они сюда зашли, Шип сказал, что бармен, который вытирал стаканы среди бутылок, выглядит по-идиотски. И Тедди с ним согласился. Весь лоб у парня в складочку, хотя ему никак не больше двадцати пяти. К тому же на запястье у него дурацкий кожаный браслет. Впрочем, его не видно, пока к нему не подойдешь, так что все-таки дело было в этих складочках.
Шип прошипел:
– Первое впечатление бывает только один раз – а у этого малого лицо – как будто он говорит «да что ты о себе возомнил». И мне это не нравится.
Бармен вернулся за стойку. В одной руке он держал тряпку, в другой мобильник.
Тедди подошел к нему.
– Привет, ты здесь работаешь?
Парень взглянул на него и еще
– Да, но мы закрыты.
– Я знаю, просто хочу задать пару вопросов, если можно. Ничего такого.
– Я думаю, вам лучше связаться с Даниэлем Йалда, это наш пресс-шеф.
Тедди остался стоять в метре от бара.
– Давай, подойди ближе, ближе, – зашептал Шип ему в ухо.
Но Тедди только сказал:
– Ладно, тогда я позвоню ему попозже. Но дело в том, что мы очень торопимся, и раз уж мы пришли, то я, может быть, могу и у тебя спросить?
Бармен наклонил голову, как бы разминая шею. Он ничего не ответил.
Тедди позвонил Шипу сорок минут назад и попросил пойти с ним. Они встретились впервые после тюрьмы. Он стыдился звонить и просить об услуге.
– Думаю, мне нужен небольшой «перезапуск», сходишь со мной? Это будет так мило с твоей стороны и отнимет все не больше получаса.
– Тедди, да я сама милота.
И вот они здесь. Тедди вошел первым и пошел в атаку, для него «нет» совсем не означало «нет», и он попытался надавить на парнишку по ту сторону стойки точно так, как Шип и предполагал.
– Ты работал здесь в третьи выходные января?
– Я уже сказал, вам лучше обратиться к пресс-секретарю.
– Но ты же можешь просто сказать: да или нет?
– Я не знаю.
– Но у вас же есть расписание?
– Есть.
– Кто его составляет?
– Обычно я.
– То есть ты делаешь расписание, но не знаешь, работал ли ты в конце января? Ты сам-то себя слышишь?
– Ну хорошо, хорошо, работал я в эти выходные.
– Ты был здесь в субботу?
Бармен вытащил телефон:
– Я вызову охрану, так что лучше вам уйти.
– Понимаешь, это важно…
– У меня нет времени, я уже ответил на ваш вопрос. Уходите.
И тогда Шип вышел вперед. Тедди не успел его остановить.
– Эй, ты что тут себе возомнил, не говори так с моим корешем! Может, ты хочешь, чтобы он тебе ноги облизал? Можно же, мать твою, проявить уважение к человеку, который отмотал на зоне восемь лет!
Бармен его проигнорировал.
– Убирайтесь. Вы оба.
Тедди обошел вокруг стойки.
С той стороны стояли бокалы, миски с лаймом и лимоном, большой миксер, подставка с ножами, а около мойки – блендеры, шейкеры, соковыжималки и другие барные принадлежности. Кроме того, там были ведерки для льда. Он схватил бармена за ворот и прижал к стойке спиной.
Он смотрел ему в глаза, не отрываясь.
Бармен тоже пялился на него.
Тедди чувствовал, как в крови пульсирует адреналин.
Коленом в живот его, этого трепуна, подумал Тедди. Врезать головой в нос.
Он запрокинул голову. Приготовился. Представил, как прыснет кровь.
Потом он ослабил хватку. Все тело дрожало. Что он только что собирался сделать?
Он попятился, отступил на пару шагов.
Но было слишком поздно. Шип быстро встал рядом с ним. В руке он держал шейкер.