Виражи Судьбы
Шрифт:
— Пошел к черту…
— И тебе удачи, сестренка! Ни пуха!
__________________
* The New York Observer — американская еженедельная газета, издающаяся в Нью-Йорке. Отличается оранжево-розовым цветом страниц и большим количеством иллюстраций.
Эпизод 31
Будь счастлив в этот миг.
Этот миг и есть твоя жизнь.
Меня
Просто — вода, зелень, небо…
Я увидела его, едва ступив на дорожку, ведущую к входу в коттедж.
Кай сидел у бассейна, опираясь спиной о стену дома — босой, вытертые джинсы подвернуты, в быстро сгущавшихся сумерках белела полурасстегнутая рубашка. Его, упавшие на лицо, темные пряди шевелил ветер, смуглые пальцы вертели бокал с темно-бордовым вином.
На столике возле стояли бутыль, свеча в высоком прозрачном стакане и корзина с красными апельсинами. Нагретый воздух звенел цикадами, где-то внутри дома звучала Moby & Mark Lanegan 'The Lonely Night' — мелодия, от которой в жаре ЛА меня всегда пробирал мороз.
Он что-то праздновал? Или кого-то ждал? Не может быть, чтобы — меня…
Я замедлила шаг, но Пирс уже повернулся в мою сторону, и выражение его глаз заставило меня забыть мои страхи. Я ухватилась за флэшку, болтающуюся на шее на плетеном индейском шнурке, и сжала ее в кулаке. Как талисман.
— Я надеялся, что ты придешь, — голос был теплым, как и его улыбка.
Удивительно, но я отчего-то оробела.
— Ты ждал… меня? Может…
Договорить «я не вовремя» у меня не хватило сил.
— Тебя.
Кай поднялся, поставил бокал на столик и сделал два длинных шага. Ко мне.
Его горячая ладонь мягко накрыла мой кулачок с побелевшими от напряжения костяшками, в котором я сжимала свой талисман.
Глаза его улыбались, а губы произнесли почти по слогам:
— С этого момента будет так, как ты захочешь. Во всем. Что ты хочешь?
— Можешь мне помочь?.. — полу-вопросом, полу-утверждением выдохнула я и замерла, понимая, что мужчина сказал много больше, чем я готова была услышать.
Вместо ответа он легко поднял меня на руки и внес в дом — прямо в студию.
Я изумилась, увидев перемены — новый пульт, комп, аппаратуру…
— Мне понадобится обычный компьютер, Кай.
— Конечно. Чуть позже. Давай сюда свое сокровище.
Он усадил меня на диван, снял с шеи шнурок с флэшкой и положил на стол.
Сам сел опустился рядом, обнял.
— Хочешь вина? Отличное Кьянти…
*
Он прижимал меня к себе и легко касался губами виска, уха, шеи, волос — неторопливо, нежно, сладко…
И вместе с тем — властно.
Словно уже был Темным Хозяином из моего “Swan Lake”.
Я
Но и к обнимающему меня мужчине я тоже начинала испытывать отнюдь не любопытство!
Поймав себя на этом, удивилась и обрадовалась: врать в личном не умела совершенно.
Однако, зародыш моего чувства был еще слишком слаб, чтобы разобраться. Поэтому я обняла его за шею и, неуверенно касаясь вороных кудрей, попросила:
— Поцелуй меня в губы, пожалуйста…
Легко переместив меня к себе на колени, обдавая запахом кьянти, апельсина и нагретой солнцем кожи, Кай подхватил меня под спину и затылок, и ч ерез секунду терпкое послевкусие красного вина было уже на моих губах… во рту… на языке…
Он целовал медленно, чувственно и глубоко, никуда не торопясь и слегка сжимая в объятиях. И вдруг поднялся и закружил — в такт музыке, звучавшей тихо и бесконечно…
Он наслаждался — возможностью близости, всем этим вечером, мной. И учил меня этому — наслаждаться моментом, без сумбура поспешной опустошающей страсти, от которой я очень, очень, очень устала…
И только теперь поняла, насколько выжжена ею…
*
Когда мы оказались, наконец, в его спальне, и он оторвался от моих губ, я была ошеломлена открывшейся мне картиной: по всей комнате стояли вазы с мокрой сиренью — лиловой, белой, розовой!
Он и правда ждал меня.
Оказывается, все это время, пока мы с ним гоняли на байках к океану и разговаривали на пляже, он внимательно меня слушал, и все запомнил. Я видела это, рассматривая разноцветные гроздья на мокрых ветках — настоящих, не тепличных — и вдыхая их умопомрачительный аромат.
***
Она совсем забыла, как в одну из прогулок рассказала ему, что в детстве загадывала желание на пятилепестковый цветок — находила его в грозди и съедала, уверенная, что все непременно сбудется.
И сейчас, наблюдая реакцию Хэлл, рациональный Кайл Пирс мгновенно забыл, чего ему стоила эта красота, потому что видел счастье в глазах девочки, заставившей ожить его замороженное сердце…
Эпизод 32
Каждой ночи необходимо своё меню.
— Ты же понимаешь, как это сложно и дорого? И что это невозможно снять, как инди и показать на Санданс?
Марина хрустела круассаном и, улыбаясь, кивала ему, как китайский болванчик — она никак не могла включиться. Волшебство ночи и къянти, чарующие звуки музыки и цикад, красные апельсины и белые свечи, головокружительный аромат сиреней — все это еще не отпустило ее. Она чувствовала себя легкой и поглупевшей…