Виртуальная семья
Шрифт:
Такегами представил искаженное гневом лицо Казуми в тот момент, когда она била кулаками по двустороннему зеркалу и кричала: «Зачем? Зачем? Зачем?» Теперь всем было абсолютно ясно, что и в этом Накамото был прав. «Похоже, Нака, приятель, тебе самое место среди оперативников», — думал он.
Тикако Исидзу некоторое время сидела молча рядом с Казуми, подперев рукой подбородок, и иногда задумчиво кивала, словно в такт своим мыслям. Вдруг она заговорила:
— Справедливость — слово-то какое хорошее… — Ее голос звучал мягко и ласково. — Знаешь, Казуми, мне однажды представился случай встретить девушку, которая верила
Тикако явно говорила о том самом деле, из-за которого ее понизили в должности. До этого Такегами никогда не слышал, чтобы его коллега вспоминала тот случай: она обычно отказывалась обсуждать случившееся с кем бы то ни было.
— Это была совсем юная девушка, почти твоего возраста, — продолжала Тикако. — И могу тебя заверить, для нее все кончилось весьма и весьма печально. Мне до сих пор очень жаль, что так вышло…
— Я ни о чем не жалею, — сказала Казуми.
Все-таки интересно, когда эта девушка говорила искренне? Несколькими минутами ранее, когда шептала: «Мне жаль», — или сейчас?
После того как Казуми увели, Такегами еще некоторое время продолжал сидеть неподвижно, прислушиваясь к отзвукам ее голоса, звеневшим в воздухе. Он молчал и думал.
Та, другая, виртуальная «Казуми» в одном из своих сообщений писала, что быть членом интернет-семьи невероятно весело и забавно, что от этих отношений она получила то, чего всегда была лишена в реальности, и что все это очень много для нее значило. Мама тоже, помнится, однажды призналась, что виртуальная игра наполнила ее одинокую и печальную жизнь новым смыслом. Даже Минору, несмотря на свой нонконформизм и вечное позерство, не смог порвать с остальными членами «семьи» и продолжал общаться с ними, видимо, потому, что благодаря этим отношениям хотя бы отчасти сбылись его мечты, — он ведь «так хотел, чтобы рядом был отец, с которым хоть иногда можно поговорить».
А если бы Казуми Токорода нашла себе в Интернете виртуальную семью? Конечно, сейчас уже ничего не изменить, но почему бы не представить, что могло бы быть в этом случае? Если бы у этой девушки появилась возможность, спрятавшись за каким-нибудь ником, рассказать виртуальным родителям о своих чувствах? Если бы она смогла поделиться с кем-нибудь своими переживаниями, выразив их на письме, а не гневным взглядом и истеричным голосом?
Ее друг Татсуя Исигуро не смог ей помочь по той простой причине, что он был всего лишь реальным человеком из плоти и крови, и потому Казуми ждала от него реальных действий в реальном мире и ничего большего. Наверняка в бескрайнем киберпространстве нашелся бы кто-нибудь, кто сумел бы помочь этой девочке справиться со сложившейся ситуацией. Находясь вне ее досягаемости и не участвуя в ее интригах и махинациях, этот неведомый помощник, быть может, сумел бы успокоить и образумить Казуми.
Возможно, ей повезло бы и она познакомилась в Сети с кем-нибудь таким же понимающим, как Накамото?
Зазвонил телефон. Токунага взял трубку, поприветствовал кого-то на том конце провода, потом сказал Такегами:
— Шеф хочет вас видеть.
— Хорошо.
«Ну вот, опять незадача», — с досадой подумал Такегами и потянулся.
— Как вам кажется, детектив Исидзу в порядке? — спросил
— Почему ты спрашиваешь?
— Ну… Она что-то такое сказала насчет того дела… Похоже, ей до сих пор не по себе из-за того, что тогда произошло.
Токунага растерянно пожал плечами:
— Может быть. Кто ее знает? — Он пробормотал что-то под нос, потом хлопнул себя по лбу. — Совсем забыл! Состояние Накамото до сих пор не изменилось.
— Это тебе шеф сейчас сообщил?
— Да, Акидзу звонил в больницу.
— Пусть уже этот прохвост возвращается в свой кабинет. А я с удовольствием вернусь к исполнению своих прямых обязанностей.
«Спектакль закончился, а режиссер не торопится просыпаться. Скорей бы он уже пришел в себя, а то без него плохо, — думал Такегами. — Вот только очнется, и мы сразу расскажем ему, как прошла подготовленная им постановка».
Когда друг поправится, он наверняка захочет увидеться с Казуми Токорода. Им будет о чем поговорить: Накамото найдет нужные слова.
— Как вам удалось так быстро переквалифицироваться в актера?
— Честно говоря, не думаю, что я хорошо сыграл свою роль. Видно, не создан я для сцены.
— Я бы на вашем месте не был так уверен. По-моему, вы выступили блестяще.
— Я справился с ведением допроса только потому, что это был ненастоящий допрос, — ведь сценарий мы составили заранее. Не думаю, что в реальной ситуации я знал бы, что говорить и делать. Я «бумажный червь», что с меня возьмешь? А те трое действительно заслуживают аплодисментов, они отлично держались.
— Думаю, сегодняшний день они запомнят навсегда — вряд ли им придется заниматься чем-нибудь столь же увлекательным в обозримом будущем, — заметил Токунага.
Такегами ухмыльнулся:
— Лично мне больше всего понравилось, как была сыграна роль Йоши Мита.
— Почему?
— Ну, это было просто супер!
Токунага скуксился и надул губы, изображая Маму:
— «Ты даже представить себе не можешь, каково приходится старым девам!» Звучало, заметь, вполне искренне. Весь наш отдел не прочь посмотреть ее выступление на бис! — Тут Токунага понял, что сболтнул лишнего.
— А ну признавайся, с кем сплетничал?
— Не хочу никого подставлять.
— Вот и полагайся на тебя после этого!
Такегами тяжело поднялся. Только сейчас он почувствовал, как сильно устал.
Токунага был гораздо бодрее: он соскочил со своего стула, подошел к окну и удивленно воскликнул:
— Вот это да!
Такегами оглянулся. Коллега указал на решетку:
— Смотрите, бабочка. Кажется, капустница.
Взявшись непонятно откуда, на перекладине решетки действительно сидела бабочка, расправив красивые белые крылья.
— Видно, весна совсем скоро.
Токунага распахнул окно пошире и постучал по решетке. Бабочка вспорхнула и улетела. Она была похожа на белый лепесток, подхваченный ветром.
Такегами задумался. Мысли и чувства ворохом лежали на полу кабинета после долгого тяжелого дня, где-то среди них затерялись и осколки сердца Казуми, выпавшие из ее судорожно сжатых ладоней. Правда, ложь — все перемешалось. И вдруг над всем этим распростерлись крылья бабочки — тонкие, легкие, белоснежные…
— «Что, собираясь на тот свет, мне надо взять с собой, — вдруг нараспев продекламировал Токунага, — для мамы, папы и друзей, что нынче не со мной?»