Виртуозы общения. Секрет успешного взаимодействия с людьми
Шрифт:
Если Розенблум надеялся найти общий язык с противниками прививок, ему следовало научиться лучше говорить на их языке и показывать, что он понимает их опасения. Другими словами, ему нужно было начинать с разговора «Кто мы?».
Для этого требовались две вещи:
• Во-первых, выяснить, как бороться со стереотипами в собственной голове – и в головах других врачей, – которые заставляют их воспринимать отказ от вакцинации как невежество и безответственность.
• Во-вторых, научиться вести беседы, в которых пациенты чувствовали бы, что к ним относятся с уважением, и воспринимали доктора как собрата.
В
Розенблум сразу подумал: что за бред! Люди нипочем не согласятся.
«Но я знал, что мы должны попробовать, – сказал он мне. – Если не выясним, как наладить контакт с противниками вакцинации, погибнут миллионы людей». Именно тогда он начал задумываться о возможном направлении поисков: «Что, если мы уговорим всех переосмыслить разговоры на эту тему? Что, если мы убедим их переосмыслить самих себя?»
Как усмирить наши предрассудки
Молодых женщин, пришедших в лабораторию для эксперимента, объединяло одно: они исключительно хорошо разбирались в математике.
В основном они учились на первом и втором курсе Мичиганского университета, еще в школе все набрали высший балл в математической части теста на проверку академических способностей, получили высокие оценки по крайней мере на двух курсах математики в колледже и сообщили исследователям, что «математика важна для их личных и профессиональных целей». Мужчины также присутствовали, но наибольший интерес представляли именно женщины, потому что, как подозревали исследователи, те находились в невыгодном положении, которое почти никто, включая самих студентов, полностью не осознавал.
Идея эксперимента родилась несколькими годами ранее, когда профессор психологии Вашингтонского университета по имени Клод Стил начал изучать закономерности в оценках студентов колледжа. В целом увиденное соответствовало его ожиданиям: школьники, которые хорошо учились в старших классах, с большей вероятностью будут хорошо учиться и в колледже. Набравшие высокие баллы в Академическом оценочном тесте, предназначенном для прогнозирования успеваемости в колледже, как правило, получали более высокие оценки, чем ученики, набравшие мало баллов.
Но одна закономерность выбивалась из общего ряда: если Стил брал группу чернокожих и белых студентов, набравших одинаковые баллы в Академическом оценочном тесте (согласно результатам теста, они как минимум были одинаково подготовлены к учебе в колледже), и сравнивал их приложения к диплому, оценки чернокожих студентов неизменно оказывались ниже. «Я не понимал, почему это происходит», – признался мне Стил. Позже он написал в своей книге «Насвистывая Вивальди»: «Даже набрав высший балл в Академическом оценочном тесте, в колледже чернокожие студенты учились заметно хуже, чем прочие. Причем по всем предметам, от английского языка до математики и психологии». Более того, он отметил: «Такое случается и с другими группами – с латиноамериканцами, с коренными американцами и с женщинами на продвинутых математических курсах колледжей, юридических факультетов, медицинских школ и бизнес-школ».
Сначала Стил задумался, нет ли в том вины преподавателей. Возможно, профессора были расистами или сексистами? Или поддались влиянию стереотипов?
По мере того как Стил углублялся в исследование, он начал задаваться вопросом, не кроется ли причина в чем-то другом. Данные показали, что низкую успеваемость чернокожих студентов и девушек на занятиях по высшей математике обусловил один общий фактор: они хуже справлялись с заданиями на время. Вроде бы знали столько же, сколько сокурсники, работали так же усердно, но, когда дело доходило до экзаменов с ограничением по времени (к примеру, часовой тест), они без конца перепроверяли свои ответы, теряя драгоценные минуты.
И вместо того, чтобы сосредоточиться на преподавателях, Стил решил изучить самих студентов. Страдают ли они от низкой самооценки? Похоже, что нет. Предполагают ли в начале экзамена, что не справятся, и поэтому программируют себя на плохой результат? Доказательств он не нашел. На самом деле как раз наоборот: эти студенты знали, что готовы к экзамену, и стремились себя проявить. Происходило нечто иное, и Стил подозревал, что причина ему известна. Этим студентам мешали их социальные идентичности: группы (женщины, чернокожие студенты), к которым они принадлежали, и известные им предрассудки в отношении этих групп.
Стил на личном опыте знал, насколько сильно социальная идентичность влияет на жизнь людей. Он родился от чернокожего отца и белой матери в Чикаго во времена, когда во многих штатах межрасовые браки считались незаконными, и с расизмом был знаком не понаслышке. Его родители участвовали в движении за гражданские права, борясь против сегрегации в сфере образования и жилья и дискриминации избирателей. Гражданская активность Стила приняла иную форму: он уехал из Чикаго, чтобы защитить диссертацию по психологии в штате Огайо, и сосредоточился на изучении предрассудков. Он с необычайной быстротой продвигался по службе в самых престижных университетах страны – в Университете Юты, Вашингтонском университете, Стэнфорде и Колумбийском университете. Устроившись в середине карьеры в Мичиганский университет, он начал разрабатывать эксперименты для изучения непонятных закономерностей, которые обнаружил в оценках студентов.
В первом исследовании, проведенном с коллегой по имени Стивен Спенсер и опубликованном в 1999 году, приняли участие студентки, хорошо разбиравшиеся в математике. Как Стил узнал из опросов, женщины-математики чувствовали, что «им приходится постоянно доказывать свою состоятельность, ведь их карьерные устремления ставятся под сомнение». По меткому выражению Стила, «они знали: им приходится иметь дело» со стереотипным представлением о том, что женщины по своей природе менее сведущи в математике, чем мужчины. И хотя стереотип не имел под собой реальной основы, это ничуть не мешало его распространению.