Вирус бессмертия (сборник)
Шрифт:
Тут только Клер бросилось в глаза, что шторы на окнах не опущены. А ведь минут пятнадцать назад она их опустила сама. Клер отлично помнила это.
Наверное, их видели. Их видели все!
Гости явились все сразу — целой оравой. Их глаза бегали по комнатам, обшаривая каждый угол. Конечно же, они все видели. В противном случае Гладис бы не спросила таким тоном, где Лоуренс. Клер решила принять вызов:
— Его нет в городе. Думаю, что он вернется завтра.
Нет, она нисколько не скучала. Ни капельки. Очень приятно проводила время, пока его не было.
Клер засмеялась. А почему бы ей не смеяться? Что они могут сделать?
Им же было не до смеха.
По глазам Гладис Клаферн было видно, что она в бешенстве. Это чувствовалось и по повышенному тону, которым она говорила, и по тому, как она торопилась уйти. Провожая их, Клер слышала, как одна из женщин шепнула своей соседке:
— В жизни не видела мужчины красивее!
Клер знала, что их задело больше всего. Пусть теперь мяукают, кошки несчастные! И пусть знают: каждая из них может быть красивее Клер Белмон, выше ее по положению, богаче, но ни одна из них никогда не будет иметь такого красивого любовника!
Она вновь вспомнила — в который раз! — что Тони всего лишь машина, и по спине у нее забегали мурашки.
— Убирайся вон! Оставь меня в покое! — крикнула она, хотя в комнате, кроме нее, никого не было, и бросилась на кровать.
Клер проплакала всю ночь, а рано утром, на рассвете, когда улицы были еще пустынны, перед домом остановилась машина и увезла Тони.
Лоуренс Белмон проходил мимо кабинета доктора Кэлвин и решил заглянуть к ней. У нее сидел математик Питер Боггарт, но это не имело значения.
— Клер сказала мне, что фирма оплатила все счета по ремонту дома, — начал разговор Лоуренс.
— Да, — сказала доктор Кэлвин. — Это входило в наш эксперимент. Надеюсь, что, получив новую должность заместителя главного инженера, вы сможете поддерживать дом в таком отличном состоянии.
— Меня беспокоит не это, я зашел к вам по другому поводу. В Вашингтоне дали согласие на проведение опытов, и это дает мне основание думать, что уже к концу этого года мы сможем приступить к выпуску модели ТН.
Он быстро направился к двери, но, передумав, вернулся.
— В чем дело? — спросила его доктор Кэлвин.
— Не могу взять в толк… — сказал Лоуренс. — Не могу взять в толк, что произошло. Она — я говорю о жене — так переменилась. И дело не только в ее внешнем виде, хотя, откровенно говоря, я был поражен им, — Лоуренс нервно засмеялся. — Ее как будто целиком подменили. Я просто не могу себе это объяснить.
— А зачем объяснять? Вы разочарованы наступившими переменами?
— Напротив! Но все-таки становится немного не по себе, когда…
— На вашем месте я бы не стала тревожиться, мистер Белмон. Ваша жена отлично справилась с задачей. Откровенно говоря, я не ожидала, что эксперимент даст такие замечательные результаты. Мы знаем совершенно точно, какие коррективы нужно ввести в модель ТН. Причем заслуга эта всецело принадлежит миссис Белмон. И еще я должна сказать вам честно: она заслуживает полученного вами повышения гораздо больше вас.
При этих словах Лоуренс вздрогнул.
— Все равно… один из членов семьи, — пробормотал он и вышел.
Сьюзен Кэлвин проводила его взглядом.
— Питер, вы прочли доклад Тони?
— Да, притом очень внимательно, — ответил Боггерт. — Не считаете ли вы, что нужно внести в модель ТН некоторые изменения?
— Неужели и
Боггерт нахмурился.
— Да никаких. Все и так ясно — разве можно допустить, чтобы робот крутил любовь с хозяйкой?!
— Любовь! Питер, вы меня убиваете. Неужели вам не ясно? Ведь эта машина подчиняется Первому закону! Тони не мог допустить, чтобы человеку был причинен какой-либо вред, а разве может быть вред хуже, чем чувство малоценности, терзавшее Клер Белмон. Вот почему он так поступил. Какая бы женщина не сочла за самый большой комплимент для себя способность пробудить чувство любви в машине — холодной, бездушной машине? Он нарочно поднял шторы, чтобы те дамы могли увидеть, как он ее обнимает. Он знал, что браку Клер ничто не угрожает. По-моему, Тони поступил очень умно…
— Вы так думаете? Какая разница, было это сделано нарочно или нет? Как бы то ни было, результат ужасен. Прочти еще раз доклад. Она его избегала. Вскрикнула, когда он подхватил ее на руки. С ней чуть не сделалась истерика. Она всю ночь не спала. Нет, это нельзя так оставлять.
— Питер, вы просто слепы. Слепы, как была слепа и я. Мы изменим модель ТН в корне, только учтем не ваши соображения, а совсем другое. Удивительно, как это не пришло мне в голову с самого начала. Поймите, Питер: машины не могут влюбляться, но женщины могут — даже когда это безнадежно и кажется ужасным.
Аврам Дэвидсон
Голем
Перевод с англ. Е.Дрозда
Некто с серым лицом двигался по улице, на которой проживали мистер и миссис Гумбейнеры. Был полдень, и была осень, солнце приятно ласкало и согревало их старые кости. Любой, кто посещал кинотеатры в двадцатые годы или в ранние тридцатые, видел эту улицу тысячи раз. Мимо этих бунгало с их наполовину раздвоенными крышами Эдмунд Лоу шагал под ручку с Беатрис Джой, и мимо них пробегал Гарольд Ллойд, преследуемый китайцами, размахивающими топориками. Под этими чешуйчатыми пальмами Лоурел пинал Харди, а Вулси бил Вилера треской по голове. На этих газончиках, размером с носовой платок, юнцы из нашей комедийной банды преследовали один другого, а самих их преследовали разъяренные жирные толстяки в штанах для игры в гольф. На этой самой улице или, возможно, на какой-нибудь другой из пяти сотен улиц, в точности похожих на эту.
Миссис Гумбейнер обратила внимание своего супруга на личность с серым лицом.
— Ты думаешь, может, он имеет какое дело? — спросила она. — Как по мне, так он странно ходит.
— Идет, как голем, — безразлично сказал мистер Гумбейнер.
Старуха была раздражена.
— Ну я не знаю, — ответила она, — я думаю, он ходит, как твой двоюродный братец.
Старик сердито сжал губы и пожевал мундштук своей трубки.
Личность с серым лицом прошагала по бетонной дорожке, поднялась по ступенькам крыльца веранды и уселась в кресло. Старый мистер Гумбейнер ее игнорировал. Его жена уставилась на чужака.