Вирус нового поколения
Шрифт:
— Да на хрен оно нам надо! Ну не нравится тебе Qt — не надо! — парировал его аргументы Витёк. — Давай лучше накатим по пятьдесят капель, и я обгажу твою любимую GTK. Но вначале пусть этот грёбаный Прометей вывернет карманы и вернёт нам всем наши зажигалки!
Так и поступили. После этого разговоры на обоих половинах стола продолжились с прежним воодушевлением.
— Лёша, мне непонятен такой вопрос, — произнёс Женя, поморщившись от выпитой рюмки. — Как это древнегреческие божества могли быть одновременно и сущностями Природы?
— Вот представь себе огромный, безбрежный океан, — отвечал Лёша, прикуривая следующую сигарету. —
— Лёха, да ты уже бухой в полудуплекс, — засмеялся Рейдер. — Ты хоть сам понимаешь ту гниль, которую ты несёшь?
От короткого, но чувственного монолога на лёшиных глазах выступили слёзы. Он, как и раньше, ничего не ответил Рейдеру, только еле слышно пробормотал что-то насчёт несвоевременности метания бисера перед свиньями. Петро-Рейдер его не расслышал, иначе бы смачно выругался.
— Слушай, Рейдер, не мешай нам говорить о возвышенном! — вмешался наконец Женя.
— Кто здесь говорит о возвышенном? Вы это называете возвышенным? Да всё это — бабушкины сказки по сравнению с идеально написанным исходным кодом! — напыщенно воскликнул Рейдер и без спроса опрокинул рюмку водки.
— Интересная точка зрения, — оживился Лёша. — И у тебя есть такие исходники?
— Ну… Вообще-то, пока нет…
— Тогда может быть ты, специалист по мировому искусству, назовёшь мне имя той компании, которая предоставила подобный шедевр мировой общественности? — Лёша бурлил. Он почувствовал реальную возможность побить Рейдера в интеллигентном споре.
— Нет, не назову.
— Тогда твоя точка зрения стоит не больше, чем дискета с бэдами!
Лёша демонстративно отвернулся, чувствуя свою полную моральную победу. Рейдер неторопливо хлебнул пивка из своей кружки и сказал:
— Но позволь, о спорщик, обратить твоё внимание на банальный и ненавязчивый анатомический факт. Мы, собравшиеся здесь, ещё живы, здоровы, и довольно-таки молоды…
— Ну и хрен с того?
— Может быть, тебе, или мне, или Жене, или ещё кому-нибудь, суждено стать новым Леонардо да Винчи? Леонардо да Винчи компьютерного века! Представьте себе век этак двадцать третий. Лувр, многократно отреставрированный. Люди оставляют свои вертолёты на площадке и спешат в музей. И что они там видят? Ни одной картины, зато на сверхтонких и сверхплоских экранах — исходники!
— Вот он бредит! — рассмеялся Женя.
— Кто ещё из нас пургу несёт? — возмутился Лёша.
— А что есть в картинах Леонардо да Винчи? Полёт мысли, взрыв чувств, вдохновение, застывшее на холсте — и целая куча бесполезной графической информации. А исходники? Тот же полёт мысли, ещё какой водоворот чувств и переживаний, вдохновение, застывшее на мониторе — и каждая буква кода служит для того, чтобы нести радость пользователю!
— Тебя бы все искусствоведы разом вздрючили… — протянул Лёша. И задумался. Что сказать этому фанатику?
— Мужики, давайте ещё возьмём водки, — предложил он. И сказал так, что его слышал только Петро:
— А потом я тебе
От первых рюмок Лёша захмелел. Но хмель отпустил его, лишь только он, любитель античного искусства, выслушал сумасшедшую доктрину Рейдера.
Пьянка уже перешла в ту стадию, когда закуска заканчивается, но о ней все забывают, потому что водка идёт, как вода. И, если за столом сидит кто-то приближенный к искусству, начинаются разговоры о возвышенном. Начинаются поиски смысла жизни и сермяжной правды, меланхолические проекты переустройства мира, вздохи о тернистых путях к Богу. И почему-то появляется большое желание обнять своими дланями всё разумное человечество.
Пока Лёша усиленно размышлял над своими возражениями, Рейдер продолжил.
— В скором времени появится новый жанр искусства. Точнее, он уже появился, но ещё никто не догадался отнести его к искусству. Догадываетесь, о чём я?
Лёша задумчиво покачал головой. Женя промолчал.
— Компьютерные игрушки! — уверенно произнёс Рейдер. — Новое слово в искусстве — это компьютерные игрушки!
— Как это? — оторопел Женя.
— Так это! Компьютерные игрушки вполне могут, если не вытеснить, то конкурировать с Великим Немым. Ведь в чём сила кинематографа и мультипликации? В том, чтобы заставить зрителя плакать, смеяться, испытывать страх… Ну, и всё такое. При этом происходит следующий процесс: если фильм действительно хороший, зритель как бы становится в нём действующим лицом, попадает внутрь экрана. Но если у зрителя какие-то неприятности, настроение паршивое — хрена лысого он туда попадёт! Будет ёрзать на стуле, ворочаться на диване, и так далее. Теперь возьмём для примера третьих геройчиков. Зритель здесь не просто безмолвный персонаж — он один из главных действующих лиц. И с первого хода начинает думать о том, какое строение ему лучше построить и куда отправить своего героя. А где-то через полчасика он будет круглыми глазами гипнотизировать монитор. И из всех жизненных проблем его будет волновать лишь одна — как отоварить мощного вражеского героя, у которого три титана и двадцать главных джинов. Помню, когда я прошёл карту «Зима Титана» на тяжёлом уровне, радости было — полные штаны! Честно скажу, столько радости я не получу от сотни лучших комедий!
— Девушка, принесите мне сто пятьдесят! — неожиданно попросил Лёша, побледнев, как профессор физики, услышавший фразу: «это файло весит девятнадцать метров».
— Ты чего? — Паша встрепенулся и перестал цитировать своим оппонентам выдержки из документации по GTK. — Во-первых, у нас водка присутствует в наличии, а во-вторых, мы только что выпили. Я не нахожу целесообразным…
— Девушка, принесите мне двести грамм! — упрямо повторил Лёша.
— Сто пятьдесят или двести? — отозвалась официантка.
— Двести пятьдесят!
Получив стакан водки, Лёша жадно выхлебал его до дна, сделал глоток пива и сказал.
— Наверное, он прав. Да, наверное, из Лувра и Третьяковки скоро выкинут все картины и повесят там рекламные плакаты. И режиссёры займутся рекламой компьютерных игрушек. Потому что человечество деградирует!
Первый щелчок
Женя проснулся от утреннего холода. После некоторого замешательства он понял, что кто-то, кто спит рядом с ним, стянул на себя покрывало. На дворе июнь, днём — жара жуткая, а вот ночью температура почему-то падает до четырнадцати градусов.