Вирус "В-13"
Шрифт:
Она опустила ампулу в мягкую внутренность футляра, завернула крышку и положила его в ящик стола.
– Скажите мне, доктор, – сказала она. – Для чего отцу так понадобился препарат профессора Русакова?.. Да сядьте поближе. Вы же видите, что я убрала ампулу.
– Видите ли, – осторожно пересаживаясь в другое кресло, заговорил доктор, – чтобы сделать вирус практически годным в масштабах значительно больших, чем наш «массовый эксперимент», нужно добиться большей концентрации его. В наших средах это пока плохо удается. Возможно профессор
– Вы хотели еще что-то сказать, – с нажимом произнесла фрейлейн Морге, не спуская с доктора глаз.
– Да, фрейлейн… если вы позволите… я ваш искренний…
– Короче!
– Это только мое предположение, но мне кажется, что профессор Морге опасается… что препарат Русакова может служить противоядием вируса. Тогда потребуется дополнительная культивация…
Фрейлейн Морге смотрела на доктора взглядом тяжелым, как ртуть. Он беззвучно пошевелил губами и замолк. Он скорее догадался, чем услышал: Если вы скажете об этом, хотя бы слово, господину Эксону…
– Я… я… фрейлейн… – залепетал доктор Крейде. Я… – и вдруг его глаза широко открылись, и он закричал пронзительно, как подстреленный заяц: – А-а-а!
– Что? – фрейлейн Морге вскочила.
– Там!
– только мог выговорить доктор, показывая на темный квадрат окна.
Фрейлейн Морге выключила лампу. Стекла посветлели. За окном никого не было. В ночном сумраке угадывались очертания пустых дорожек. Белела у подъезда машина.
– Что вы там увидели?
Говорить доктор не мог. Губы его тряслись, он стирал платком с лица беспрерывно набегающий пот. Фрейлейн Морге зажгла свет и вернулась к столу.
– Что?.. Ну?
– Простите… фрейлейн. Очевидно мне показалось…
– Что же вам показалось?
– Мне показалось за окном лицо… доктора Шпиглера.
– Глупости. Окна в трех метрах от земли. Там трудно подняться здоровому человеку, а не то, что калеке. Идите домой, доктор. Примите ванну и выпейте брому… И постарайтесь забыть ваши предположения. – Помолчав, она добавила:- Лицо доктора Шпиглера показалось вам весьма кстати.
Когда доктор Крейде расслабленными шагами добрался до дверей, их открыл рыбоглазый служитель. Он пропустил доктора и, подойдя к столу, подал спешное письмо, присланное с нарочным от господина Эксона.
В конверте вместо письма лежала вырезка из газеты «Новости», издающейся в Кенне.
– Наконец-то! – сказала фрейлейн Морге, прочитав коротенькое газетное сообщение.
После совещания промышленников у господина Эксона профессор Морге остался в Кенне ждать результатов эксперимента.
Лабораторные опыты были временно прекращены.
Культивация вируса закончилась. Оставалось только провести работу по концентрации и проверке питательных сред и разработать наиболее рациональную методику применения вируса на практике.
Но господин Эксон
В результате забастовки на заводе дизелей он потерял заказ военного министерства. Правда, он сумел как-то отвертеться от штрафа, но тем не менее свободных денег, на продолжение лабораторных работ с вирусом, не было.
Совещание промышленников, на которое он так надеялся, пока не принесло ни гроша.
Господин Эксон ходил злой, раздражался по пустякам; с недоверием косился на профессора Морге и нервно перечитывал газеты. Результатов «массового эксперимента» ждали оба. Одному эти результаты должны были принести деньги, другому – славу. Мировую жуткую славу или…
В это утро профессор Морге вышел из гостиницы и направился к газетному киоску.
Проснувшийся город начинал свой день. По улицам торопились легковые автомашины; деловито суетились такси, юркие, как мыши; проплывали переполненные автобусы. По тротуарам спешили, толкая друг друга, служащие, рабочие. Не торопясь, заблаговременно вырабатывая солидность, проходили владельцы мелких лавчонок, мастерских. Встречались знакомые, расставались на перекрестках попутчики, слышались восклицания, приветствия, смех.
Профессор Морге шел, не интересуясь ничем, ни на кого не обращая внимания. Какое ему дело до этих, куда-то спешащих, чему-то радующихся людей! Он шел равнодушный, высохший, угрюмый, постукивая по твердым цементным плитам своей тяжелой палкой из заморского дерева – бакаута.
Продавец в газетном киоске, уже привыкший к странному молчаливому старику, приветливо поздоровался и протянул приготовленную пачку газет.
Профессор что-то буркнул в ответ, вспомнил, что не приготовил деньги и зашарил по карманам жилета. Пальцы его наткнулись на стеклянный цилиндрик ампулу с цианистым калием, и он быстро выдернул руку, как будто прикоснулся к раскаленному железу.
Расплатившись, он забрал сверток и побрел на бульвар. Там сел на чугунную скамью под старым поникшим кленом и, сдерживая нетерпение, развернул газеты.
Он просмотрел одну, другую. И на второй странице «Новостей» нашел то, что ждал последние дни.
«…из достоверных источников… в пограничной зоне Советского Союза появилась эпидемия новой, по слухам еще не известной научному миру болезни. Число заболевших…» С ощущением тщеславной удовлетворенности профессор Морге дважды прочитал заметку.
Потом опустил газету на колени и задумался. И на лице его появилось прежнее выражение угрюмой озабоченности и, пожалуй, даже тревоги.
«Голубая болезнь» на заставе
Первым заболел пограничник Денис Сумбаев.
Вечером он почувствовал непривычную слабость и кое-как дотащил до кухни из кладовой мешок муки, в котором было каких-то пять пудов веса. За ужином Сумбаев отодвинул в сторону тарелку с жареной бараниной и принялся за чай.