Вирус зла
Шрифт:
Критически осмотрев созданную своим воображением картину, Виктор остался доволен и приступил ко второй фазе своего плана. Он создал копию своего сознания, упрощенную, разумеется, и внедрил ее в этот фрактал, попытавшись тем самым изобразить момент творения очередного Домена, которыми в его модели являлись шарики. Копия сознания яркой голубоватой искрой некоторое время путешествовала по фракталу, словно прицениваясь, примеряясь, где бы ей окончательно осесть, а, найдя подходящее место, остановилась. Яркая вспышка озарила, казалось, весь фрактал, и на ее месте появился еще один шарик.
Но это было отнюдь не концом представления. Вскоре Виктор создал на просторах своего игрушечного Универсума
Две звездочки, которые по задумке Виктора в его модели изображали его с Максимом, отправились в путешествие по просторам геометрического фрактала, а спасенный ими шарик стал походить на хрустальное яйцо, перевитое сеточкой розоватых молний. И вдруг двум Творящим Монадам попался Домен, который был не просто черным, полностью потухшим и занятый волею Вируса, он трескался. Его оболочка не выдерживала давления какой-то могущественной силы, причем находящейся внутри него, а не снаружи. Раздался беззвучный взрыв. Волна деформации пронеслась по всей модели Универсума. Шарик рассыпался на тысячи мелких частей, и они канули, растворились в пространстве фрактала.
Но это было лишь начало. За первым взрывом последовал второй, затем третий. Волны деформации шли и шли в разные стороны, сотрясая сами основы Универсума, а страшная, неведомая сила поселилась теперь абсолютно во всех доменах-шариках, даже в том, который двум звездочкам удалось оградить от действий Вируса. Эта сила постепенно росла, крепла и готова была разорвать вообще весь фрактал. Ей было все равно, кто при этом погибнет. Она напоминала стихию, бессмысленную и беспощадную.
Поняв, что с ней своими силами не справиться, две звездочки начали испускать в пространство призыв о помощи, пытаясь докричаться до фрактала. Виктор воссоздал это особенно тщательно, пытаясь не упустить ни одной мелочи, даже самой незначительной. Огромную роль он уделил чувствам и эмоциям, а также ощущениям от столкновения с неизвестной силой. Когда вся конструкция была готова, Гагарин скачком увеличил ее до гигантских размеров, стараясь обхватить ею все Междоменное Пространство, и вдруг понял, на чем погорел Громов. Он действовал примерно так же, разница была лишь в образе, котором представлял Странник, однако Междоменное Пространство, еще не являлось всем Универсумом. Необходимо было пойти еще дальше и распространить этот призыв на все Домены, и Гагарин понял, как это лучше следует сделать. Недаром он так тщательно изучал местный микромир и знал, что сверхфундаментальные частицы Междоменного Пространства, точнее их ядра, связаны между собой и буквально со всеми Метагалактиками Универсума. Это был тот необходимый ключ, до которого в свое время не додумался Громов.
Конечно, существовал вариант, по которому Виктору не удалось бы передать свое послание во все концы Универсума, но как только Гагарин понял, что нужно делать, передача состоялась, словно сама собой. Виктор даже не понял, как это у него получилось, и если бы тот же Громов попросил его ему это объяснить, Гагарин вряд ли
Что-то огромное, непредставимое даже Виктору посмотрело на него с любопытством, но довольно равнодушно. Ни злости, ни особого добра не было в этом взгляде, который шел, казалось, отовсюду.
– Получилось?– мысленно спросил Громов, который тоже почувствовал этот невероятный взгляд.
– Не уверен, - робко ответил Виктор.
– Здорово придумал с моделью Универсума, - похвалил Виктора Максим.
– Да и со всем остальным - тоже. И как это я раньше не догадался, что Междоменное Пространство - это еще не весь Универсум.
Меж тем, странный взгляд всего пространства никуда не ушел, но его обладатель явно не спешил первым начинать контакт, если вообще хотел его. Он просто пристально рассматривал две Монады, изучал их поведение, но ничего не предпринимал.
– Это вообще он?– поинтересовался Громов.
– Откуда ж я знаю. Может быть он, а может быть не он. Во всяком случае, его сила и могущество куда как превосходят наше. Не ощущаешь разве?
– Ощущаю поэтому и спрашиваю. Думаешь мало Сущностей на просторах Большой Вселенной, которые также гораздо сильнее нас с тобой?
– Не знаю, не бывал, - огрызнулся Гагарин.
– Надо начинать контакт первыми, а то он явно не торопится.
– Надо. Надеюсь это кто-то добрый, потому что в противном случае...
Вокруг что-то изменилось. Гагарин ощутил привычный толчок от преодоления барьера, разделявшего Домены-клетки Универсума, и не сразу осознал, что находится в своей родной Метагалактике. Он огляделся. Где-то внизу справа мерно плыло одно из самых больших сверхскоплений звезд, впереди, прямо по курсу в пространстве висел идеальный куб, состоящий из нескольких миллиардов звезд. Слева застыла человеческая фигура Громова, который так же ничего не понимал, а вокруг них наматывал обороты яркий серебристый шар, размером с футбольный мяч.
– Ты что окраску сменил, - спросил Гагарин у Николы.
– Нравится мне, вот и сменил, - ответил ему Тесла.
– Что вообще случилось? Почему мы ...
Досказать мысль он не успел. Прямо перед ними в пространстве материализовалась еще одна человеческая фигура. Гагарин и Громов уставились на нее во все глаза. Человек, а фигура была именно человеческой, имел рост выше среднего, да и комплекция его напоминала, скорее, человека развитого физически, что совершенно не сочеталось с интеллигентными, можно даже сказать, точеными чертами довольно бледного овального лица. Одета фигура была во что-то дымно-клубящееся, облегавшее все тело незнакомца и здорово напоминало уник, не успевший или не сумевший трансформироваться до самого конца.
– Приветствую Вас операторы.
Это было произнесено настолько неожиданно, что повергло обоих в самый настоящий шок. Умом Виктор понимал, что существо, точнее Сущность, избравшая для контакта с двумя Монадами привычный им человеческий облик, должна заговорить с ними, но одно дело думать, другое дело услышать Ее мысле-голос у себя в сознании.
– Операторы?– переспросил Громов.
– Как ты нас назвал?– в унисон вторил ему Гагарин.