Вирус зла
Шрифт:
– А шампура?
– поинтересовался Громов, разжигая хворост.
– У нее все будет.
Девушка пришла как раз вовремя - красные угольки довольно потрескивали, источая жар, и молодые люди принялись с усердием нанизывать аппетитные кусочки мяса на железные прутья.
– Вина, жаль, нет, - сказал Максим, вертя шампур в разные стороны, - я всегда мясо вином красным поливаю, вернее, опрыскиваю, так вкуснее выходит.
– Что уж поделать, нет..., - не успел договорить Григорий, потому что его реплику прервала весьма витиеватая матерная тирада, раздавшаяся совсем рядом. Спустя мгновение, на поляну высыпала изрядно подвыпившая компания из десяти человек, состоящая исключительно из лиц мужского
Практически у каждого из них в руке было по бутылке пива. Выглядели эти недочеловеки (именно так о подобных субъектах всегда отзывался Максим) под стать друг другу: в ободранных куртках, майках, грязных поношенных джинсах или брюках, небритые, неухоженные, чем-то напоминающие бомжей.
Краем глаза Громов заметил, как Григорий, как бы невзначай, несколько раз сжал и разжал кулаки.
– О, хэ-хээ, гляди кто сидит, - прокуренным голосом сказал один из парней, пальцем указывая на Громова, - туристы б...
– Вам че здесь, - подхватил второй, - медом намазано. Че пое...ся больше негде, честные люди не могут уже даже посидеть, пивка попить.
Вся группа, услышав это, заржала, начала бурно обсуждать достоинства и недостатки девушки, при этом грязно выражаясь и употребляя несметное количество матерных слов.
– Что делать намерен,- шепнул Максим Григорию, не поворачиваясь в его сторону.
– Не знаю, - процедил Сухих, - но выслушивать эти оскорбления я больше не желаю.
Меж тем, наглая хамоватая компания обступила полукольцом молодых людей, оставляя позади них овраг, и у Максима возникло ощущение, что этим отморозкам только и надо, чтоб над кем-то поиздеваться, кого-то унизить, избить, почувствовать себя королями, вынести свою агрессию и просто-таки патологическую жажду разрушения. Он настолько отчетливо это увидел перед собой, что сомнений больше не осталось - живыми и здоровыми их отпускать не собирались.
Видимо, этого же мнения придерживался и Григорий. Дождавшись, когда один из хулиганов с гадливой усмешкой приблизится к Елене, Сухих вдруг прыгнул, нанося мощный, практически без замаха, удар костяшками пальцев, согнутых особым образом, во второй фаланге, ему в лицо. Парень упал как подкошенный, схватился за разбитое лицо, тихо завыл, возясь на земле.
– Ну, что, может быть, прекратим?
– гулко произнес Григорий, сверлящим взглядом, поочередно разглядывая каждого из мерзавцев, посмевших оскорблять его девушку.
Однако, вопреки расхожему мнению, столь резкое сопротивление и такой жесткий отпор должным образом не подействовали на группу мужчин. Те замолчали, враз перестав оскорблять и бессовестно издеваться над молодыми людьми, лица их налились злобой, взгляд сделался жестоким, холодным.
– Молитесь падлы, - процедил один из нападавших, доставая из кармана нож-бабочку и эффектно вертя ее перед собой, - на ремни сейчас вас резать будем.
Реакция у всех присутствующих на подобное высказывание была разной. Члены хулиганской компании все, как один, придвинулись друг к другу плотнее, лица их заострились, глаза стали ледяными. Сейчас они больше всего напоминали одичавшую и оголодавшую стаю волков, настигших, наконец, свою жертву. Елена замерла на месте, не в силах даже пошевелиться или закричать. Воздух в ее груди, казалось, полностью исчез, а во взгляде стоял настоящий животный ужас и страх. Григорий, напротив, лишь крепче сжал кулаки, просчитывая в голове варианты развития атаки, прикидывая свои возможности в этой ситуации. Громов же не чувствовал ничего. Его вдруг, ни с того ни с сего, охватила глубочайшая, всеобъемлющая пустота, титаническое спокойствие и полное понимание, знание окружающей обстановки.
На
Взмах ножом. Вполне профессиональный, резкий, быстрый. Однако для Сухих, прошедшего огни и воды подготовки в воздушно-десантных войсках, он не представлял особой угрозы. Григорий, вроде бы, практически не сдвинулся с мета, лишь развернулся в пол оборота к нападавшему, тем самым, сходя с линии атаки, и нож, на лезвие которого на мгновение отразился блеск Солнца, вылетел из руки бандита. Вслед за холодным оружием на землю полетел и его недавний владелец, хватаясь за пах и тихо подвывая. И в этот момент вся банда бросилась на молодых людей, толкаясь, зачастую мешая друг другу, пытаясь задавить числом внезапно оказавшую им сопротивление жертву.
Практически у любого человека, не имеющего психологической подготовки должного уровня, в такой ситуации шансов оказать хоть какое-то противодействие равнялись бы нулю, но у Сухих такая подготовка была. Мало того, десантник имел отличную боевую подготовку и неплохие навыки бойца-рукопашника, поэтому задавить его числом не удалось. Григорий принимал большинство ударов на себя - великолепный мускульный каркас защищал его не хуже чем бронежилет от пуль - а те выпады, которые могли нанести ему серьезные травмы, блокировал, причем специальным образом, так, чтобы молниеносно, без промедления, провести уже свою атаку.
То, что он физически на голову сильнее и выносливее любого из нападавших, было заметно даже до драки, правда, даже такой боец как Григорий долго продержаться против восьмерых отморозков, практически утративших моральный человеческий облик, не мог.
Еще несколько выпадов ножом и стальной арматурой он отбил, ответив адекватно, отчего двоих бандитов унесло в тот самый овраг, который так уменьшал десантнику пространство для маневра. Но положение троицы молодых людей становилось с каждой секундой все незавиднее, особенно после того, как Григория все-таки удалось достать, пропахав ему с боку на животе достаточно глубокую рану.
И в этот самый момент рядом с Сухих, с самого начала вставшего впереди своего друга и любимой девушки, закрывая тем самым их собой от нападавших, встал Громов.
– Назад!
– проорал десантник.
– Не видишь, что ли, сколько их?
– Отойди, - произнес Максим, пристально глядя на стаю хищников (именно таковыми они ему сейчас представлялись).
– Ну, уж хрен, - зло процедил Григорий, массируя руку, куда только что пришелся удар арматуриной.
Бандиты насели с новой силой, только чтоб упасть на землю без шума и без звука. Даже Сухих, привыкший в своей жизни ко всему, много видевший и знавший о рукопашном бое, не понял, как это произошло. В последствие, вечером, Максим и сам не знал, что он сделал такого, от чего вся бандитская свора попадала бездыханно на землю. Он помнил лишь, яркие пятна - рыжие, красные, фиолетовые и черные - вместо человеческих фигур, тугой, в разы уплотнившийся воздух, ставший в одночасье ощутимо вязким, словно превратившимся в жидкость. А еще он помнил, что чувствовал невероятную легкость во всем теле, спокойствие и удивительное знание того, на что каждый из его противников был способен.
Первых двоих он парализовал стремительными, незаметными для человеческого глаза ударами-тычками пальцев в гортань, обошел их, стелясь над лесной травой расплывающимся от скорости перемещения, призраком, нанес еще два удара, ребрами ладоней по ярко светящимся точкам на человеческих телах. Переместился, оставаясь по-прежнему эфемерно текучим, скорее процессом, явлением, а не человеком. Еще четыре последовательных выпада, и бандиты оказались на земле, причем упали они все практически одновременно - настолько быстро действовал Громов.