Вирус
Шрифт:
– Хорошо, – ответил бортинженер и вышел.
Игорю нравились эти часы полета, в них он чувствовал блаженство. Несомненно, он был болен, болен небом и своей работой. Двадцать лет за штурвалом связали его с этой небесной красотой крепкой цепью. Он с ужасом думал о том, что скоро придет время и его, как многих других, спишут на землю. Эти мысли все чаще заставляли его переживать, но и ход времени остановить он не мог. Вот и сейчас, выпив чашечку кофе, плывя по небу, сидя в командирском кресле с закрытыми глазами, он думал обо всем.
«Сколько еще, интересно, я смогу протянуть? На последней медкомиссии пришлось дважды ЭКГ проходить. Что-то у них там вызвало сомнения. Надо, наверное, в бассейн походить, да и вообще взяться за фитнес. А что? Побегаю немного, пешочком побольше похожу и поплаваю. Глядишь, и удастся еще годок полетать. Сорок шесть еще не тот возраст, чтоб на пенсии сидеть. Татьяна меня из дома выгонит, и правильно сделает. А что делать? Не, ну найдут мне работу в аэропорту, но мне же летать надо. Хорошо, что Сашка по моим стопам пошел. В следующем году лейтенантские погоны получит, истребитель. А вот Галка оторвой растет. Скоро школу оканчивать, а она до сих пор не знает, кем хочет стать. Это Татьяна виновата, приучила бы ее к медицине, и все бы было понятно. А так вообще не ясно, к чему у нее склонность есть», – размышлял он.
… – Так я ей и говорю, это же хорошо. Считай, две девочки есть, а третий, сто процентов, мальчик будет, – вывел Контурова из раздумий голос второго пилота, который разговаривал с бортинженером.
– Алексей, так ты многодетный отец, что ли, будешь? – повернулся к нему командир.
– Так да, Светка обрадовала. Говорит, не знаю, что делать, а я ей: рожать! – улыбался Алексей.
– Да, Леха, ты дае-е-ешь, молоде-е-ец. Получается, она у тебя каждые три года рожает? – смотрел на него бортинженер.
– Ну да. А ты, Миш, чего тянешь? – вновь улыбался второй пилот. Казалось, это самый счастливый человек на свете.
– Побойся бога. Я же только развелся. Три месяца свободы, а ты опять меня в оковы хочешь загнать, – ответил тот.
– Но с дочкой-то видишься? – не отставал и командир.
– Пока нет, жена не дает. Когда у меня есть время, она вечно ее куда-то прячет. Да еще и теща ей помогает.
– Вот ду-у-ура она у тебя. Моя так никогда не стала бы делать, – повернулся к нему второй пилот.
– Ты, Алексей, поэтому и третьего заделал, чтоб она продохнуть не смогла? Куда ж она, с тремя-то детьми? Тут, даже если б и захотела, шансов нет, – улыбался во весь рот командир.
– А, точно, вот он, его хитрый план! – поддержал бортинженер и засмеялся.
– Не, ну чего вы? Я же по любви! – запротестовал второй пилот.
– Игорь Львович, у нас проблемы! – по связи из салона сообщила бортпроводница.
– Маша, что случилось? – мгновенно отреагировал Контуров.
– Мальчику плохо. Не знаем, что делать. Его сначала тошнило. Думали, от полета, но теперь он весь потный, дышит тяжело. Он как задыхается, что ли, – объяснила она.
– Командир, может, я схожу посмотрю? – предложил Алексей.
– Игорь Львович, что делать? – спросила бортпроводница.
– Сейчас Алексей выйдет посмотрит, – ответил он и, взглянув на второго пилота, добавил: – Маску, перчатки надень.
– Командир, ты что, думаешь, вирус? – забеспокоился бортинженер.
– А черт его знает. Алексей, только посмотри и обратно. Руками его не трогай.
– Да понял я, командир, – улыбнулся тот и вышел в салон.
Второй пилот вернулся через пять минут. Снял маску, перчатки, сел в свое кресло и доложил:
– У нас проблемы, командир.
– Что там? Объясни подробней.
– Мальчик совсем плохой, но кроме этого у трех пассажиров похожие симптомы. Пассажирка одна сознание потеряла. В салоне начинается паника. Девчонки сами боятся там находиться. Необходимо сообщить на землю, нам надо садиться.
– Так, ты тогда держи связь с землей, а я по спутнику запрошу Москву, – ответил Контуров.
– Командир, может, все-таки пронесет? Может, это не вирус? – с надеждой спросил бортинженер.
– Все, гадать не будем. Работаем. До границы все равно тянуть придется. Они нас только в России сажать будут, – ответил тот и по спутниковой связи стал связываться с Москвой.
Доложив о ситуации на борту, Контуров ждал указаний, а получив, коротко ответил:
– Понял. Жду.
– Ну, что сказали? – посмотрел на него Алексей.
– Сказали, что сейчас с нами свяжутся и всё объяснят. А пока дали указание в салон не выходить, кабину заблокировать и никого не впускать. Никого.
– Едрена мама, похоже, все серьезно! – отреагировал бортинженер.
– Да подожди ты, Миша! А как же я? Я же выходил в салон. Я что, заразился? – второй пилот смотрел на командира.
– Спокойно, Алексей, спокойно. Не паникуй. Ты же в маске был и в перчатках. Главное, не паникуй. Все будет нормально, – глядя на него, ответил Контуров.
– Вам легко говорить. А если я заболею? Если…
– Да прекрати ты, Леха! Если ты заболеешь, значит, мы тоже заболеем! Ты же сюда вернулся, – перебил его бортинженер.
Командир резко посмотрел на одного, потом на второго и рявкнул:
– Тихо! – И тут же, уже спокойно, продолжил: – Да, мы здесь как в подводной лодке, даже хуже. В лодке можно отсек задраить, а у нас… Если вирус на борту, то он мог попасть в кабину уже не один раз. Работаем и о плохом не думаем.
В кабине воцарилась тишина. Желание говорить пропало мгновенно. Каждый молча искал ответ на один вопрос: что делать.
Их размышления прервал сигнал вызова спутниковой связи. Командир принял вызов и переключил на динамик, чтоб слышал каждый из членов экипажа.