Вирусапиенс
Шрифт:
— Какого лешего? — прохрипел Ванькин, выбираясь из засыпанной снегом машины.
Сугроб, приютивший профессорского четырехколёсного друга, вздрогнул, когда Илья, с трудом выталкивая дверь, вырвался на свободу.
Холодная лавина, устремляясь в тесный салон автомобиля, накрыла чертыхающегося профессора с головой.
Снаружи взревел рассерженный Геракл:
— Ааа!
Сквозь лобовое стекло показался солнечный свет.
Медведев не в первый раз наблюдал, как атлет берет вес, поэтому не удивился, когда машина, оторвавшись от земли, медленно выплыла из снежной ловушки. Послышался громкий выдох богатыря, ощутив удар колес о землю профессор повернулся, но никого не увидел.
Открыв дверь, он медленно вытащил поврежденную ногу из машины и тут же обнаружил атлета. Тот склонился над странно одетым молодым человеком.
Точнее, молодой человек был странно раздет: лохмотья, некогда бывшие подштанниками, едва закрывали то, что в старину называлось срамом. И были они его единственной одеждой.
Глядя на окровавленные тряпки, профессор перевел взгляд на оголенное тело и содрогнулся.
Едва затянувшиеся рубцы, окруженные гигантскими кровоподтёками, всклокоченная борода, рыжая от засохшей крови…
Приподняв голову, незнакомец взглянул на Медведева единственным глазом и, вымученно улыбаясь, зашептал:
— Интеллигент с хищником внутри? Слава богу! Я дома.
«Неужели Емельян?» — тут же вспомнив ночь, проведенную в камере с уголовниками, подумал Медведев.
Пылающий медный факел ниспадающих на плечи волос высветил милый образ Галины, поднявшись из глубин памяти, но тут же исчез, напуганный истошным криком бородача:
— Царя казните, ироды! Петра Третьегоо!
Кровавая корка на губах «царя» лопнула, из трещины на бороду закапала алая кровь, которую он стал быстро, словно собака, слизывать языком.
Тело дернулось, выгибаясь дугой, забилось в конвульсиях. Неожиданно блаженный успокоился.
Профессор замер, вглядываясь в незнакомое лицо. Он был уверен, что перед ним Емельян, несмотря на то, что внешне это был совсем другой человек. Медведев попытался представить мужчину без жуткой бордово-синей опухоли, закрывающей добрую половину лица, но ничего общего с Емельяном найти не смог.
— Тьфу ты, ну ты! — заворчал Ванькин. — Сумасшедший царь из ниоткуда — и сразу под колеса!
Здоровяк вдруг подозрительно посмотрел профессору в глаза, хлопнул себя по колену и возбужденно зашептал:
— Появился прямо из воздуха — как Потёмкин!
Медведев ошарашено молчал.
— Он что, один из них? — поинтересовался Илья.
«А может, это и не Емельян? — спросил себя профессор. — Ведь совсем не похож…»
Опухшие губы молодого человека шевелились, повторяя раз за разом:
— Царя казните, ироды! Петра Третьего!
Глядя на подрагивающее существо, Медведев не мог поверить, что совсем недавно этот человек мог одним взглядом утихомирить полтора десятка уголовников.
Мелькнула искорка разума, протискиваясь сквозь пелену.
— Как зовут тебя, братец? — тихо спросил профессор.
— Емельян я, — прошептал окровавленный бородач, удивленно прислушиваясь к собственному голосу.
— Ты должен помнить, — выдавил он, словно из последних сил цепляясь за исчезающий проблеск сознания… — Вячеслав Пугачев, — и замолк на полуслове. Криво улыбаясь, бестолково замотал головой.
Ванькин поднялся с колен.
— Вы как будто приведение увидели, — произнес он.
— Знакомый псих?
Медведев обхватил Емельяна за плечи, приподнял, пытаясь поставить на ноги.
— Давай дотащим его до больницы, пока не замерз, — предложил он.
— Вы бы себя дотащили, — недовольно буркнул Илья.
Застегнув кожаный плащ, он подхватил обнаженное тело на руки и двинулся к серой, сталинского типа постройке.
Профессор оглянулся, словно чего-то ждал, бегло повел глазами и поспешил следом.
— Чёрт! Весь в крови буду, — брезгливо морщась, Ванькин отстранился от окровавленного Емельяна. Так и шел, с безвольным телом на вытянутых руках и недовольно бормоча:
— Ему место в дурдоме. Туда его и отправят. Вот увидите.
— Сначала подлечат раны. А там посмотрим, — прошептал профессор, догоняя атлета на пороге старой больницы.
« Потом разберемся, там посмотрим — а что делать сейчас?» — раздраженно подумал Медведев, хромая по длинному коридору, но вслух произнёс:
— Не слишком ли много крови? Вроде ни с кем не воюем, а в поликлинике как в военном госпитале.
Оглянулся.
Хромые подростки, порезанные мужчины с багровыми пятнами на одежде, женщины с разбитыми головами. Людская масса медленно перетекает из одного кабинета в другой.
— Действительно, как после землетрясения, — буркнул Ванькин, проходя мимо испуганных пациентов.
— Девушка, постойте. Я к вам за помощью! — взревел он, устремляясь вслед за выскользнувшей из соседнего кабинета молоденькой медсестрой.
Яркая блондинка небрежно окинула взглядом бездыханного мужчину на руках Ильи, неопределенно пожала плечами.
— Они тоже не за хлебом! — кивнула в сторону недовольно загудевшей очереди.
Девушка утомленно повела тонкой шеей, по-кошачьи потянулась, явив окружающему миру волнующее зрелище молодого, здорового и выпуклого в нужных местах тела. И тут её взгляд вспыхнул, останавливаясь на широкой, непомерно раскачанной груди богатыря, заискрился неподдельным интересом,
— Что же вы стоите, мужчина? — проворковала девица, приглашающим жестом указывая на дверь. — Заносите тело в кабинет.
Со стороны было не совсем понятно, какое тело девушка имела в виду: Ванькина или Емельяна? Но так как в данном случае интересы этих самых тел совпадали, то Медведев, не задумываясь, подтолкнул Илью к двери.
— Вперед, — бросил он.
Атлет, сопровождаемый оценивающим взглядом медсестры, исчез в кабинете.
Профессор пристроился в хвост очереди, готовясь к длительному ожиданию, но не прошло и десяти минут, как из соседней двери появился раскрасневшийся Ванькин.