Вирусапиенс
Шрифт:
— Если, дружище! — воскликнул Вячеслав, и четко по буквам повторил: — Е-с-л-и вам не рады.
— Если вам не рады, вы устраиваете войну руками, — продолжил Русса, вызвав новую вспышку хохота.
— Война руками, пылающий специалист русского этноса — это драка, буча, потасовка, — отсмеявшись, поправил Вячеслав.
Потёмкин не разделяя веселья друга.
— Сколько? — поинтересовался он, когда Пугачёв успокоился.
— Что — сколько? — вздрогнул Русса, раздуваясь боками, ожег жаром приятелей и тут же опал, остывая.
— Сколько ты нас знаешь? — пояснил Дмитрий.
— Когда появились вы, — ответил плазмоид, вспыхнув множеством световых лучиков.
В голове замелькали миллионы картинок. Исторический проектор быстро отматывал пленку в обратную сторону. Гриб ядерного взрыва сменился сценами второй мировой войны, мелькнули штыки кайзеровских солдат, вспыхнули виселицы, блеснули мечи — мнемофильм, ускоряясь, погружал зрителей в прошлое. Дальше — быстрее, пока картинка не замерла и не сменила ход истории.
Теперь события протекали от прошлого к будущему в привычном ритме.
Мысленному взору зрителей предстала небольшая поляна, затерянная среди высоких холмов.
На заросшем жидкой травой пятаке в ожидании противника выстроились обнаженные гоминиды. Размахивая оббитыми камнями, приземистые существа угрожающе сдвигали массивные надбровные дуги и громко рычали.
Дмитрий с замиранием сердца смотрел на жалкие потуги прародителей рода человеческого выглядеть грозно.
С обратной стороны поляны показались настоящие гиганты. Покрытые густой рыжей шерстью, с вросшими в плечи мощными черепами, они уверенно двинулись на вооруженных дикарей.
Казалось, у маленьких гоминидов нет никаких шансов на победу: даже наличие некоего подобия каменных топоров не делало их опасными противниками.
Однако то, что произошло в дальнейшем, сильно изменило настроение зрителей.
Строй расступился, вперед вышли совсем уж низенькие воины, и в воздух со свистом взлетели каменные бумеранги. После нескольких секунд сражения на поляне не осталось ни одного стоящего на ногах гиганта. Кто-то корчился на земле, кто-то, стоя на коленях, ревел от боли, прижимая к глазам громадные руки.
Коротышки исчезли за спинами соплеменников, рванувшихся вперед добивать оглушенных противников.
Дмитрий замер, пораженный жуткой развязкой кровавого поединка. Не дыша, он наблюдал, как вооруженные острыми камнями предки ловкими движениями разделывают поверженных противников и деловито таскают куски мяса, скидывая их кучей к ногам самого старого воина.
Отряд метателей между тем тоже двинулся к центру поляны, бросая сухие ветки и куски коры в кучу — недалеко от парящей свежатины.
— Торри! Гыы! Рххх! — зарычал старейшина, вскидывая руки к небу.
Резким движением пожилой гоминид высек яркую искру из небольшого кресала. Та укусила пучок сухой травы, зажатый между пальцами старика, и огонь, почувствовав пищу, перекинулся на сложенные пирамидкой щепки.
Заплясали языки пламени, и довольный костровой вновь издал восторженный крик:
— Торри! Гыы! Рххх!
— Чёрт, не может быть! — завопил Пугачёв. — Тактика, стратегия, оружие! В то время этого никак не могло быть!
— Если маленькие — кроманьонцы, то понятно, куда делись гиганты-неандертальцы! — понурив голову, пробормотал Дмитрий, проглатывая комок, подступивший к горлу. — Ученые голову ломают, почему они исчезли, а их просто выели, как менее приспособленный вид.
— Ты видел, как они добыли огонь? — удивленно взвизгнул Пугачёв. — Если не зажигалка, то прототип её. Странно!
— Даа, брат!
— Весёлое, однако, кино получается: от каменного века до нынешнего дня человеки поедают друг друга. Вся наша история — сплошная трапеза.
— Вы не рады, что ваш вид победил? — удивленно поинтересовался Русса, останавливая экскурс в историю человечества.
— Я говорил! Вы странные существа! — добавил он, пылая удивлением.
— На себя посмотри, кисель перегретый, — возмутился Пугачёв беззлобно. — Живешь чёрт знает сколько, раз предков наших лично наблюдал, а людей понять до сих пор не смог.
— Ты думаешь, что он сам был свидетелем той сцены? — поинтересовался Потёмкин, не скрывая сомнения.
— Четыреста пять, — пробормотал Русса, потупившись. — Я велико молодой.
— Четыреста пять чего? Тысяч лет? — присвистнул Пугачёв, закряхтел удивленно.
— Не надоело? — тут же поинтересовался он и засмеялся.
— Зачем мы вам? — Дмитрий не обращая внимания на веселость Пугачёва, не удивлялся и не пытался поправить гуорка, когда тот ошибался в понятиях.
— Мы — игроки. Вы — будущие игроки. Земля — игровая площадка, — ответил Русса лаконично.
— Игроки? — выдохнул Дмитрий, задумался, вспоминая странные ночные видения.
— Как силти?
— Не совсем, — пробормотал Русса растерянно.
Весёлый розовый слон сжался в горящий плазмоид, гуорк начал темнеть, судорожно вспыхивая на доли секунды.
— Точнее! — рявкнул Потёмкин, сжимая зубы до скрипа. — Как жукообразные силти, оставшиеся лежать с разбитыми головами на чужой игровой площадке?
— Нееет! — прохрипел Русса.
Малиновый блеск раскаленного металла постепенно угасал, гуорк становился все меньше.
— Я погибаю.
Вячеслав приблизился к темнеющему шару вплотную, озадаченно потер кончик носа:
— Димыч, мне кажется, он не врёт — ему действительно плохо. Что будем делать?