Вирусапиенс
Шрифт:
— Думаете, из участка не увезут? — съязвил атлет, поигрывая мускулами.
Выворачивая шею, он заглянул в зеркало, висевшее за спиной, радостно улыбнулся своему отражению.
— Тебе виднее, Нарцисс, — пробормотал Медведев. — Ты кстати, почему не на службе?
— Остался без начальства. Полковник отвалил без выходного пособия. Юрий Николаевич приказал быть при вас и тоже отбыл. В загранкомандировку. Да я и без этого был бы рядом, — заверил напрягшийся Илья.
— Я себя человеком чувствую, когда нахожусь рядом с вами, — смущенно добавил он.
— Человеком? — выдохнул профессор, едва касаясь атлета рассеянным взглядом. — Человеком — это хорошо.
Видно было, что в этот момент он думает о чём-то своём.
— Ага! — улыбнулся Ванькин. — К тому же это звучит гордо, как говаривал Макс Горьки.
Медведев затряс головой, приходя в себя, удивленно уставился на невозмутимого атлета:
— Какой-какой Макс?
— Писатель такой был — Макс Горьки, — менторским тоном пояснил Ванькин. — А хорошо потому, как не скучно. С вами и вашим окружением постоянно что-то происходит — не расслабишься. Вот на зеркало ваше смотрю и вспоминаю, что здесь творилось, когда снаряд в стену угодил. Классно было! Кстати, стену заделали, как будто дыры и не было.
— Ну спасибо, брат! — выдавил профессор сквозь смех. — И великого пролетарского переименовал, и меня в собирателя неприятностей записал.
Отсмеявшись, Медведев вновь задумался. Он никак не мог понять, кому и зачем понадобился искалеченный сумасшедший Емельян?
«Впрочем, кому — понятно, но зачем?» — подумал он, глядя сквозь Илью.
— Сто пудов психа забрали оттого, что он был со Славкой в прошлом, — ошарашив тот, ответив на невысказанный Медведевым вопрос.
«Совпадение», — решил профессор, взглянул на Ванькина… и усомнился. Здоровяк, как вор, пойманный на месте преступления, сжался и быстро опустил глаза.
— Ты ничего не хочешь мне сказать? — поинтересовался Медведев, стараясь не выказывать своего волнения.
— Эта зараза коснулась и меня, — пробормотал атлет, поднял голову и раздраженно продолжил: — Там, в церкви, — Ванькин сделал паузу, затем пояснил: — Ну, когда Потёмкин Жору в себя приводил.
Профессор, вспоминая, кивнул.
— Тогда ведь и меня задело электрическим, или чёрт знает каким, разрядом. Только во мне здоровья побольше, чем в компьютерном хлюпике, но ощущение — брр! — втягивая голову в плечи, Илья съёжился и передернул плечами.
— Представьте, что вам внутрь запустили крысу, которая грызет все, что ей попадает в зубы. Я подумал — пройдёт. И действительно вроде прошло. — Ванькин замолчал, потягиваясь, громко захрустел суставами.
Медведев уставился на атлета в ожидании продолжения.
— Ну и?
— Иногда, как сейчас, кто-то говорит прямо в ухо, только изнутри головы — прямо из черепушки, но это редко. Это как побочный эффект, — шепнул смущенный здоровяк, внимательно рассматривая свои руки.
Профессор не решался вздохнуть.
— Побочный? — выдавил он. — А есть и основной?
Ванькин вздохнул, отворачиваясь к стене.
— Сейчас начнется!
Тело завибрировало во всех местах сразу: тряслась голова, дрожали колени, спина заходила ходуном. Воздух вокруг него сгустился, дрогнул, поплыл волнами.
Медведев вздрогнул, ощутив, как волосы на его голове зашевелились, наэлектризовываясь. В тот момент, когда он попытался положить руку на плечо Ильи, тот повернулся. Черные зрачки вспыхнули, расширяясь. Зародившаяся в темной глубине искорка растеклась маленьким солнцем, и в протянутую руку впилась зеленая ветвь разряда.
— Чёрт! — профессор резко отстранился, пытаясь сжать онемевшую кисть.
Илья торопливо закрыл глаза. Воздух вокруг него начал искриться, очертания тела расплылись. Казалось: ещё секунда — и потомок Геракла растворится в воздухе. Однако этого не произошло.
Илья открыл глаза, осмысленно посмотрел вокруг, скривился и устало прошептал:
— Дурдом…
— Ты что-то видел? — спросил Медведев.
— Ага, — буркнул Ванькин и тут же умолк, нахмурив брови — словно боролся с чем-то внутри себя.
— Что? — продолжал профессор допрос.
— Потёмкина и Пугачёва. Вернее, Славку я не видел, но точно знаю, что он там был.
Плотину молчания прорвало, и Ванькин, не дожидаясь вопросов Медведева, возбужденно, торопясь и сбиваясь, забубнил:
— Там ещё раскаленный шар был! Висел. Кажется, мальчишки с ним говорили.
— С шаром? — удивился профессор.
Илья замолчал, пожимая плечами, сжал губы.
— Ну, живой он вроде!… Наверное, так чувствуют себя обкуренные наркоманы, — буркнул он неуверенно, подумал немного и мотнул головой. — Хотя нет. Наркоманы вроде кайф ловят, а тут, словно кто-то ведет тебя и ты на ходу подглядываешь. Видишь то, чего не должен видеть. Дурдом! Были бы мозги — закипели бы.
Илья очухался, придя в себя, попытался успокоиться, привычным способом. Ему нужна была злость, и он неожиданно заорал, задоря просыпающегося внутри зверя:
— Кто это со мной делает? Узнаю — убью!
В прихожей, словно испугавшись крика, свалился с полки тяжелый телефон. Медведев подозрительно взглянул на разгневанного атлета.
— Ты бы, — тихо произнёс он.
— Что — «бы»? — повторил Ванькин, глядя профессору в глаза.
«Поосторожнее, Илья», — закончил тот мысленно, разочарованно замечая не исчезающий во взгляде вопрос.
— Осторожнее бы! — засмеялся Медведев.
— Знать бы, как осторожнее? — поддержал Ванькин, иронично скривив губы, цыкнул. — Эта зараза появляется, когда её совсем не ждешь. Вначале думал, с ума схожу. Потом решил, что Славка ваш со мной шутки шутит, а сейчас на странные разряды в церковном вычислительном зале грешу. Именно после них у меня эта катавасия началась.
Медведев, потягивая холодный чай, продолжал размышлять вслух:
— Если это Емельян, то он с Вячеславом побывал в прошлом. И результатом его возвращения должно стать глобальное изменение реальности.