Вирусапиенс
Шрифт:
Пацан упорно не желал понимать «громкую» пантомиму горе-толмача. Когда тот перестал верить, что из его идеи хоть что-то получится, у пещеры появился завывающий от боли сородич Зура.
Перешагнув порог каменного грота, воин повалился на землю. Одной рукой он сжимал окровавленный живот, пытаясь сдержать расползающиеся рваные края гигантской раны, другой — заталкивал успевшие вывалиться наружу скользкие внутренности. Извиваясь, словно змея, раненый дополз до стены, где, привалившись затылком к камню,
Анатолий, вскидывая сжатые кулаки, заскрипел зубами.
— Опять людоеды? — зарычал он.
Воздух вокруг неожиданно загустел, подрагивая, поплыл горячим маревом к каменным стенам. Бурые от грязи и копоти валуны дрогнули под напором силы, сжимающей пространство. В голове, мгновенно набирая силу, загудел «трансформатор». Тело зазвенело натянутой струной, напряглось в ожидании прыжка.
— Всем оставаться на местах! — сквозь зубы пробормотал молодой человек.
Делая глубокий вдох и выдыхая полной грудью, он прикрыл глаза, стараясь расслабиться.
— Еще не время!
Сеанс медитации не принёс никаких результатов. Низкий гул, заполняя череп, превратился в оглушительный рев. Сознание на секунду померкло.
Выныривая из небытия, Анатолий впился острыми ногтями в горячую ладонь. Разум отказывался верить тому, что видели глаза.
Пол и стены пещеры, извиваясь словно живые, протянули жуткие щупальца, стараясь затянуть его в темнеющую на стене воронку. Каменный мешок стягивался в яркий жгут, исчезающий в удлиняющемся жерле. Вселенский пылесос тянул сжавшегося от напряжения непокорного человека.
— Ну же! — в бессилии орал он, разрывая острыми ногтями ладонь. — Просыпайся!
Усыпанный объедками пол прыгал перед глазами. Он то сжимался в точку, то разбухал до невероятных размеров. Вот только мусор почему-то оставался на месте.
«Как там говорил Потёмкин? — зашевелил отяжелевшими извилинами Анатолий. — Образы, создаваемые мозгом, для визуализации неизвестных сознанию явлений. Чтобы не сойти с ума! Вот!»
Железные тиски, сжимающие голову, едва ощутимо ослабли, боль отпустила.
— Ха! — Анатолий, сжатый в точку, вдруг взорвался, вспыхнув безудержной яростью.
Разъяренный титан рванул на себя ставшие видимыми силовые линии, соединяющие его с пожирающей пространство и время воронкой. Та вздрогнула, внимательно посмотрела на сопротивляющегося «котёнка» и… отпустила безумное упрямое существо.
— Ррыгх! — раздалось над головой телохранителя, и плеча коснулась тёплая рука.
Открыв глаза и с трудом концентрируя внимание на окружающих предметах, Анатолий обнаружил стоящего перед собой Зура.
Чем-то он сейчас напоминал испуганного зверька: шерсть дыбом, глаза выпучены, тело трясётся.
«Чувствует предок силы природы, — мелькнуло в голове. — Молодец — не убежал!»
Анатолий
— Кого-то съели, а кишками гостя потчуете? — пошутил Анатолий. Однако, присмотревшись к бурой мякоти, мгновенно посерьезнел, а когда не обнаружил раненого угра, испугался.
— Где угр? — громко закричал он, сжимая руками живот, изобразил маленького бедолагу.
Зур быстро сообразил, что от него требуется, сунув кровавую массу в рот, он слегка помял её за щекой и, кивнув в сторону выхода из пещеры, пригласил Анатолия следовать за собой.
— Торри уггрр, — прошипел дикарь, не переставая жевать.
Играющие роль жвачки то ли жилы, то ли кишки, периодически выскальзывали изо его рта, вызывая у Анатолия рвотные позывы.
«Неужели? — взвыл внутренний голос. — Неужели и они поедают друг друга?»
Выйдя из пещеры, они тут же наткнулись на двух стариков.
На первый взгляд могло показаться, что сгорбленные существа с выцветшей от времени шерстью скорбят над телом погибшего. Однако хрустящие звуки и довольное урчание, сопровождающие поминки по усопшему, мало соответствовали трагичности момента.
Анатолий, плюнув в сторону «пировавших на костях» стариков, бросился прочь. Пушистый котёнок в душе превратился в разъяренного барса, рвущегося наружу. Зверь требовал жертв, и Анатолий испугался, что ими могут оказаться несчастные, измученные голодом старики. Ни в чём не повинные, живущие по законам своего мира и своего времени.
За те несколько дней, что Анатолий провел в племени, он ни разу не встретил очень старых людей, кроме этих двоих, но и их он видел впервые и только за пределами пещеры.
Может быть, они находились на особом положении и старались не мешать соплеменникам своим присутствием? Скорее всего, их просто не было: не доживали до преклонного возраста. Ну а те, кому не повезло, кто всё-таки дотянул до старости, влачили жалкое существование вне племенной продовольственной корзины. Одряхлев, они превратились в бесполезный для племени груз.
— Везде одно и то же! — возмутился Анатолий. — Так не пойдёт! Старость нужно уважать.
Где-то глубоко в душе засвербило. Зашевелился червячок сомнения.
«Не вмешивайся! — прошептал внутренний голос. — Нельзя кроить историю по своему усмотрению».
Однако Анатолий не обратил внимания на тревожные мысли и твёрдо решил изменить установившееся в племени положение дел.
Но вначале нужно обеспечить племя пропитанием, иначе придётся туго не только старикам, но и воинам.
Вернувшись в пещеру, возмущенный борец за социальную справедливость хотел продолжить прерванную работу, но ему помешал Зур.