Вирусный маркетинг
Шрифт:
— Может, это месть?
— Александр и месть? Тогда почему не международный заговор, если на то пошло?
— Да я-то откуда знаю? Я пытаюсь понять и не могу, черт возьми!
Натан решает, что лучше помолчать. Бахия, по-видимому, приходит к тому же выводу.
За стеклами тянется лента пейзажа. Скалы Веркора окутаны облаками. Собирается дождь. Деревни возникают одна за другой, неотличимые, всегда на одном и том же месте. То тут, то там виднеются кресты и букеты цветов, прикрепленные к деревьям и дорожным знакам, они напоминают о боли семей, потерявших кого-то из близких в автокатастрофе. Болезненный эксгибиционизм, поощряемый авторитетными политиками
Натан включает радио, чтобы послушать новости.
«Ни слова об убийстве».
Рассуждения политиков о туманном проекте референдума по вопросу Европейской конституции. Не очень-то увлекательно. Американские солдаты, убитые в Ираке. Гражданское население, замученное в отместку. Вне всяких сомнений, Земля еще вертится.
«А теперь местные новости. Сегодня состоялись похороны высокопоставленного чиновника, загадочным образом убитого в среду после полудня в собственном кабинете в здании социально-экономического совета региона Рона-Альпы, в старой части Лиона. Особенно ярко Дени Эритье проявил себя прошлой зимой, выступая в защиту бездомных, число которых значительно увеличилось за минувшие два года. Местные политические деятели и артисты лионской сцены пришли отдать ему последние почести…»
— Вот дерьмо!
Натан резко тормозит. Его сердце бешено колотится. Сзади сигналит машина. Водитель оскорбляет их, выставив руку из окна своего внедорожника. Натан съезжает на запасную полосу и глушит двигатель, чтобы перевести дух.
— Дерьмо, дерьмо, дерьмо!
Бахия тоже слушает новости, но не понимает, что означает реакция Натана.
— Да что происходит?
Видя, что он в панике, она меняет тон.
— Вы знали этого парня?
— Это мой… это был мой старый друг… я говорил с ним по телефону в среду утром…
— И?
— …сразу после того, как позвонил Александру в лабораторию…
Бахия больше ничего не говорит. Она слушает. Камилла уже знает, что он готовится сказать. Она только что поняла. Натан читает это в ее округлившихся глазах, отраженных зеркалом заднего вида.
— …и я попросил его, как и Александра, помочь мне установить, что такое СЕРИМЕКС и где он находится…
У Натана пропадает голос, ему трудно выговорить:
— Его убили в тот же день, что и Александра.
— Но тогда…
Бахия не заканчивает фразу.
Александр и Дени.
«СЕРИМЕКС».
Камилла и Бахия поняли. Лица всех троих выражают один и тот же немой вопрос. Натан подавлен.
— Во всем виноват я…
На него тут же устремляются два укоряющих взгляда.
Бахия прерывает молчание:
— Да что вы такое говорите?! Нужно поехать и выяснить обстоятельства убийства вашего друга!
Натан срывается с места.
Все, что им удается найти об убийстве Дени, это сообщение агентства Франс-Пресс для гренобльского «Свободного Дофине». [24] Его раздобыл знакомый стажер Бахии, который видел, как информацию передавали в четверг утром. Скромная находка и вместе с тем — важнейшая.
24
Дофине — историческая область на юго-востоке Франции с центром в Гренобле.
Важнейшая, потому что Дени Эритье был убит так же, как и Александр. В его лионском кабинете
«Его пытали, как Александра».
И в то же время результат скромный, так как они почти не сдвинулись с места. Не скрывая разочарования, они приземлились за столиком на террасе кафе.
«Сидим тут, как идиоты».
Бахия заказывает три чашки кофе и не очень уверенно пробует расспросить Камиллу. Как и Натан, она не хочет возвращаться домой и ломать голову в одиночку. После непродолжительного обсуждения повисает гнетущая тишина.
Вдруг Натан подпрыгивает на стуле.
— Лоик!
Камилла поворачивается к нему.
— Что?
— Эшен, Лоик Эшен… это от него я впервые услышал о СЕРИМЕКСе, я почти уверен!
— Кто он?
Тут вмешивается Бахия:
— Студент господина Сёкса.
Теперь обе внимательно смотрят на него.
— Довольно молодой парень, пожалуй, яркий… ходил на мои лекции в прошлом году и, если мне не изменяет память, снова записался в этом. По-моему, учится в Высшей коммерческой школе. [25] В своих письменных работах задавал мне такие вопросы, о которых я никогда бы и не подумал. Действительно одаренный, но… слишком тупой… и самоуверенный.
25
Натан упоминает бывшую Высшую коммерческую школу ('Ecole Sup'erieure des Affaires, ESA) Гренобля, которая сегодня называется Институтом управления предприятиями (Institut dAdministration des Entreprises, IAE).
— А какая связь с СЕРИМЕКСом?
— Да-да. Поскольку у молодого человека немало амбиций и он всякий раз стремится продемонстрировать свой ум, он неоднократно подходил ко мне после лекций, чтобы указать на слабые места в некоторых моих доказательствах, на ошибки, которые, как ему казалось, имелись в результатах моих исследований. Однажды, когда дискуссия зашла особенно далеко, Лоик упомянул об исследовательском центре, где он стажировался и встречал ученых, работавших над теми же проблемами и, по его словам, превзошедших меня с моей концепцией подчинения, чересчур напоминающей Фуко. Надо сказать, он отлично разбирается в маркетинге. В тот день он стал развивать теорию о сетевой экономике, петлях обратной связи в информатике, о том, что нужно разрушить традиционные властные отношения и установить новые коммерческие. В общих чертах речь шла о техниках контроля над потребителем, скопированных с кибернетической модели циркуляции информации.
Бахия теряет терпение.
— Ну и?
— Тут-то он и заговорил о СЕРИМЕКСе, хвастаясь, какие достойные и полезные исследования там проводятся. Помню, я был очень заинтригован… Я никогда не слышал о СЕРИМЕКСе, тогда как, по словам Лоика, это был первоклассный центр, на европейском или даже международном уровне. Разумеется, я отнесся к сказанному весьма скептически.
Александр, Дени, СЕРИМЕКС.
— Вы же понимаете — я не очень-то поверил тому, что он наболтал.