Вирусный маркетинг
Шрифт:
— У нас нет дезинфицирующих средств, но это не проблема. Меня защищают противостолбнячные вещества. Они входят в состав моей крови. Так что ты не должен беспокоиться. А теперь я хочу, чтобы ты помог мне. Остался еще один чип. Достать будет довольно сложно. На самом деле есть тысячи других, вживленных в мышечную ткань, лейкоциты и эритроциты, мозг, печень и еще неизвестно куда. Но они недостижимы, и их труднее засечь с помощью геолокации.
— Что все это значит? Нужно бежать!
— Перестань задавать вопросы, прошу тебя. У нас нет
Когда Лора подносит руку ко лбу, чтобы показать Натану, где находится второй микрочип, из ладони уже не течет кровь.
— Хочешь, чтобы я воткнул нож тебе в лоб? Погоди-ка, ведь это безумие. Я не сумею, и потом…
Камилла резко обрывает его.
— Я это сделаю.
— Ты сможешь?
— Я это сделаю. Только скажи, как.
— Возьми нож за лезвие. Не за ручку. Вот так, да, правильно. Теперь встань поближе.
Натан делает шаг назад, уступая место сестре.
«Это сделает Камилла».
Камилла воткнет нож Лоре в лоб.
Лора раздвигает ноги, и Камилла встает перед ней на колени. Горячее дыхание касается ее шеи. Возле Лоры, с ножом в руке, она ощущает себя живой.
— Так, хорошо. Теперь положи левую руку на мой правый висок. Тебе нужно метить в точку, которая находится ровно в двух сантиметрах над бровями. Ты нащупаешь небольшой шрам, если дотронешься до этого места пальцем. Чувствуешь его?
— Чувствую.
— Хорошо, только не думай о том, что мне может быть больно. Ты не мучаешь меня и никоим образом не причиняешь мне зла. Я сама попросила тебя. Ты освобождаешь меня.
— О’кей.
— Я не испытываю боли, я к ней нечувствительна. Я напичкана антителами, мои нервы под анестезией. Положи меня голую на снег, и я абсолютно ничего не почувствую. Мое тело даже не замерзнет. И это отличает меня от вас, понимаешь?
— Понимаю.
А Натан — нет.
Все как в тумане.
Он видит, что у Лоры из ладони больше не идет кровь, что порез уже начал зарубцовываться, хотя меньше минуты назад это была открытая рана.
«Это не та Лора, которую я знал».
— Но я женщина.
Камилла соглашается с этим как с очевидным фактом.
— Естественно.
— Я знаю, что ты понимаешь. Ты обо многом догадываешься, Камилла. Я очень рада, что тебе лучше, — после того, что сделали с тобой эти подонки. На самом деле я говорю для Натана.
— Я знаю.
— Натан многого не понимает. Он живет в слишком рациональном мире. Ну, начали?
— Лора.
— Да?
— Я люблю тебя.
— Знаю. Теперь начинай. Я готова.
Камилла набирает в легкие побольше воздуха и без колебаний вонзает острие ножа неглубоко в лоб. Испачкав пальцы в горячей липкой крови,
«Кровью Лоры».
Меньше чем через тридцать секунд Камилла находит передатчик и достает из обволакивающей его плоти. Она протягивает микрочип Натану, который кладет его рядом с первым, не очень-то понимая, что происходит. Камилла садится на корточки у ног Лоры и безвольно опускает руки. Она роняет в снег нож, теперь уже бесполезный. И вздыхает с облегчением, сжав кулаки.
— Я думала, не получится!
— Спасибо, Камилла.
Она встает и потягивается, чтобы разогнать застоявшуюся кровь. Лора тоже поднимается, опершись на ее руку.
— Я хотела сказать тебе кое-что еще.
— Давай.
— Что-то очень важное, что может причинить боль тебе и Натану.
— Не думаю.
Натан подтверждает.
— Меня зовут не Лора. Впрочем, и не Дахан тоже.
— Как же тогда твое настоящее имя?
— Лора — просто заимствованное имя. Незаконно присвоенное. Я родилась под именем Иезавель. И врать я вам больше не буду.
Натан и Камилла смотрят на нее серьезно.
— И в Прива я не была заперта вместе с вами. Точнее, не была заперта так, как вы. Никогда не была. Так, как вы это можете представить. Моя тюрьма была здесь. Всегда.
Иезавель указывает на свой лоб и замолкает.
Она молча смотрит на них.
— Теперь мне стало так хорошо, хочется, чтобы это длилось вечно! Проститутка производит на свет прекраснейшее из созданий Вавилонской блудницы. Остальное уже совершенно не важно. Мне столько нужно рассказать вам, и так мало времени осталось, чтобы сделать это!
Камилла улыбается. Из раны на лбу перестала течь кровь. Иезавель поворачивает голову к проходящей над ними дороге, снова сосредоточившись на звуках погони. Немного выше слышится шум мотора. Они инстинктивно приседают, прячась за опорой моста.
— Нужно уходить немедленно.
Иезавель берет микрочипы с ладони Натана и кидает через поток, так, что они оказываются между двумя каменными глыбами. Она плачет.
Натан истолковывает ее слезы неверно.
Иезавель сорвала оковы.
ТИН,
2 января 2008
Буря, бушующий ветер и вой. Почти одновременно возникают кристально чистая радость и лютая ненависть к тем, кто не выходит у меня из головы. О Астарта, мать моя, ты не говорила мне, как все это прекрасно! Хотела уберечь меня? Или стремилась скрыть это? Поэтому ты все время молчишь? Вокруг меня рушатся толстые стены, разлетаются, как соломинки, стоит мне на них подуть. Я падаю в бездну. И в этом падении наконец-то замечаю, что над моей головой сияет свет.