Вишенка на десерт
Шрифт:
Но стоит отдать должное, в себя "Парик" приходит довольно-таки быстро. Только заикаться немного начинает.
— Прошу леди, — указывает направление, и следует со мной, время от времени направляя движения.
Мы сворачиваем в широкий светлый коридор и останавливаемся у блестящей белой двери. Золотая табличка с вырезанной надписью утверждает, что здесь находится некий сэр Бартоломеус Соле.
Мой проводник стучит, а после озвученного разрешения открывает дверь и пропускает вперед.
— Сэр Соле, к вам леди Вивьен Роуз, — возвещает. — Относительно своего трастового фонда… — его голос на тон
Бартоломеус Соле, дородный краснощекий дядечка в аналогичном белокуром парике торопливо поднимается и нервно одергивает лацканы жакета.
— Добрый день, сэр Бартоломеус, — искренне улыбаюсь. Почему-то удивление на их лицах немножко льстит. А вот нервно сцепленные пальцы смущают. Не такую реакцию я ожидала от работников известного банка.
— Садитесь, будьте добры, — приглашает, нервно ослабляя завязанный в элегантный узел шейный платок.
Я грациозно усаживаюсь на стуле, расправляю платье. Чтобы ни одна складочка не испортила идеально гладкую юбочку. Удивительно, чувствую себя спокойно. Волнение, должно быть, осталось там, в помпезном холле. А тут воцарился холодный разум и сухой расчет. Я должна сделать все идеально, так чтобы сэр Бартоломеус не почувствовал слабинку.
— Так какие у вас вопросы? — шлепается и он на свой стул.
Улыбаюсь, делаю вид, будто и не заметила, что во второй раз буду повторять цель визита.
— Во-первых, я хотела бы открыть на свое имя счет. Насколько мне известно, у меня есть на это право.
— Да, конечно, — сэр Бартоломеус немного успокаивается. На лице возникает деловая сосредоточенность. — Это одноразовый вклад…
— Депозит. Который я буду регулярно пополнять. Мои собственные средства, доступ к которым буду иметь лишь я, а впоследствии и моя дочь или дочери.
Чем четче вырисовывается моя дальнейшая судьба, тем больше понимаю, что не хочу такую для своей дочери. Быть зависимой от мужчины, от его образа жизни, положения в обществе и других факторов невыносимо. Раз за разом думаю о семье Джеффри, которая оказалась на грани бедности из-за его пристрастия к покеру. О том, что случилось бы с Роузами, если бы не было наследника, если бы лорд и леди Роуз родили только троих дочерей. Да и меня, собственно, чуть ли силой не выдали замуж за проходимца, лишь бы не висела на шее у Уильяма в качестве старой девы... Разве это жизнь?
Я желаю, чтобы моя дочь не боялась самостоятельно двигаться вперед и имела для этого все условия. Не захочет выходить замуж, и не надо. Собственный счет позволит прожить без этого. В конце концов, даже у меня нашелся способ, как заработать копеечку. За мои неожиданные и смелые идеи фасонов мамам Жельбен согласна от каждой продажи отчислять небольшой процент. А мне больше и не нужно. Тем более что новых идей и экспериментов у меня вагон и маленькая тележка. Ну и конечно за работу модели, которая рискнет надеть смелые фантазии известной модистки. Только эту договоренность мы держим в строжайшем секрете, иначе я вконец испорчу себе репутацию. По мнению высшего мира Аквилании, заниматься работой леди не годится. И разбираться в финансах тоже.
??????????????????????????
К счастью сэр Бартоломео не интересуется
— И еще, — продолжаю, когда дела с депозитом улажены. — Меня интересует трастовый фонд, который открыл на мое имя отец.
Кадык сэра Бартоломеоуса нервно дергается.
— Леди Роуз им недавно интересовалась. Я заверил, что все хорошо… Вы получите к нему доступ, как только выйдете замуж.
Мыло хлопаю ресницами и невинно произношу.
— Да, его условия достаточно прозрачны… А моя мать… она доверенное лицо?
Кадык дергается снова.
— Нет, лорд Роуз назначил другого человека.
— В самом деле? — искренне удивляюсь. Была действительно уверена, что это маман. — И кто же это?
Сэр Бартоломео хватает ручку, принимается крутить ее в руках.
— Лорд Торнтон, — медленно произносит, словно боится это имя сказать вслух.
— Кто? — от удивления немного повышаю тон. — Почему он?
— Леди Вивьен, — сэр Бартоломео наконец-то берет себя в руки. — Не в наших правилах интересоваться мотивами клиентов. Но уверяю, лорд Торнтон достаточно ответственно отнесся к своим обязанностям. Да еще и приумножил ваше состояние. Беспокоиться вам нечего. Тем более сейчас…
— Ну, конечно… — закусываю губу.
Кажется, о нашем предстоящем браке с Торнтоном не слышал только ленивый.
— Лорд Торнтон знал, что это вам не понравится, — по-своему понимает мою гримасу. — Попросил не говорить, но мы не имеем права... — разводит руками.
"Ну конечно...", — мысленно фыркаю.
— А леди Роуз… Она знает?
Я даже в ярких красках представила себе ее покрасневшее от гнева лицо. Это же надо, лишили ее такого лакомого куска.
— Эту информацию ваш отец захотел скрыть. Даже от собственной жены, — снова удивляет собеседник. — А еще…
В этот момент кто-то стучится в дверь. В кабинет заходит уже знакомый слуга и приносит небольшой конверт.
— Лорд Роуз знал, что вы придете, и приказал кое-что передать.
Я ошеломленно смотрю, как перед и мной на стол кладут конверт. Лорд Роуз удивляет все больше и больше. Из доброго семьянина, заботливого отца и образцового вассала короля он постепенно превращается в загадочную таинственную личность, которая даже после своей смерти пытается влиять на своих близких. Осторожно беру письмо в руки, словно это сверхчувствительная бомба, распечатываю и с любопытством заглядываю внутрь.
«Моя дорогая Вивьен…» — эти слова первыми бросаются в глаза. И сердце почему-то жалостливо сжимается. Не я, совсем не я, должна читать эти строки, не мне посвящена вся та щемящая нежность, пронизывающая каждую букву. Но я читаю… Читаю, и представляю, что так же трепетно, со всепоглощающей любовью мог написать и мой папа… Впитываю в себя капли чужой любви, как жаждущая земля долгожданный дождь. И даже не замечаю, как начинают капать слезы на пожелтевший лист бумаги.
«Милая моя девочка. Я полюбил тебя с первых секунд. Как только увидел тот непослушный кудрявый локон, упрямо торчавший из-под льняного чепца. И всегда любил и делал все, чтобы ты, моя доченька, имела хорошую судьбу.