Вишневый самурай
Шрифт:
От неожиданности я присел на краешек стула, в котором совсем недавно мог сидеть убийца.
Итак, Щекловицкий мертв. Кто же тогда мой черный человек?.. Понятно теперь, почему он убил консьержа: полиция разложила бы перед стариком веер фотографий, и тот ткнул бы пальцем в нужную.
Второе, это кто-то из своих. Раз черный скрывал лицо и от меня, значит, оно мне знакомо.
Стараясь не касаться тела, осмотрел кабинет. Ничего. Разбросанные по столу бумаги, раскрытые книги… Дантист был чем-то занят, когда пришел роковой посетитель…
На полу под
Среди бумаг я нашел страничку, на которой витиеватыми буквами было выведено:
«ВС»
«Что скрывают эти буквы?» — задумался я, чувствуя, что ответ очень важен. Возможно, кое-что прояснится из последних трагических событий…
Это писал Щекловицкий, видно, крепко о чем-то задумавшись. Писал бессознательно, обдумывая какую-то мысль, которая не давала ему покоя. В самом низу странички карандашом были написаны какие-то цифры. Восьмизначный номер… Понимая, что совершаю преступление, я свернул страницу и спрятал ее в карман, предполагая на досуге поломать над ней голову.
Я вышел из кабинета и был тут же сбит с ног. Упав на пол, попытался увернуться, но в мою голову уперлось дуло автомата.
— Вы имеете право не отвечать на вопросы… — забухтел над ухом чей-то голос.
Из положения лежа я мог сколько угодно рассматривать тяжелые спецботинки. Боковым зрением видел также несколько фигур в голубых полицейских костюмах, замерших в дверном проеме. Похоже, попал под группу захвата!
— Я — частный детектив! — Моя попытка воззвать к разуму навалившегося сверху оперативника, который, тяжело дыша, словно кобель на случке, старался одеть мои руки за спиной в браслеты, успеха не имела.
— Все вы так говорите! — отмахнулся его коллега, закончив читать шаблонную речь о моих правах.
— Я — Даг Туровский. Это я позвонил в полицию!
Оперативник наконец застегнул браслеты. Меня подняли на ноги и усадили на стул. Больше ничего сделать никто не успел: в квартиру Щекловицкого вошли трое мужчин в штатском, козырнули красными книжицами в лицо командиру группы захвата и осведомились у моего пленителя:
— Кто это?
— Говорит, что детектив, — испуганно ответил оперативник.
— Вы — Даг Туровский? — обратился ко мне человек в штатском.
— Именно так.
— Нас предупредили о вас… Освободите его! — распорядился он. — Меня зовут Игнат Кариевский. Я инспектор криминальной полиции Центрального района.
Он протянул мне руку. Освобожденный из железных объятий, я ответил на его рукопожатие.
— Григорий Лесник рассказал мне о вашем следствии. А также о рекомендации… — Глаза Кариевского демонстративно закатились вверх, указывая на высокое положение неназываемой персоны. —… во всем вам помогать. Могу вас заверить, что мне такой расклад не нравится. Максимум, что я могу для вас сделать, это не мурыжить до вечера в участке. Но на ряд вопросов вам придется ответить.
Вот так всегда! Хочет человек сделать доброе дело, а получается наоборот! (Имею в виду государя императора Петра IV, которому я умудрился спасти жизнь.)
— Разрешите позвонить компаньону, чтобы не волновался, — испросил я.
— Конечно. И учтите: мы вас не задерживаем, — ухмыльнулся Кариевский.
— В кабинете тело, — предупредил я, доставая из пиджака трубку. Набрал номер Гонзы Кубинца.
— Давно тебя не слышал! — раздался голос изрядно захмелевшего напарника.
— Я тебя тоже. Как проходят поминки?
— Все уже напились. Всем уже хорошо… Собирался я отчалить, да вспомнил, что ты забрал «Икар». Придется такси вызывать. Ты, кстати, скоро освободишься? Поймал своего драпуна?
— Он ушел, — сообщил я. — Освобожусь, как только полиция отпустит. Я на квартире у дантиста Троя. Тут два жмурика.
— Женьке Постегайло позвонить? — поинтересовался Кубинец.
— Думаю, что не стоит. Адвокат мне, наверное, не понадобится. Справлюсь сам… Все, конец связи. Встретимся дома…
Однако прибывшие спецы по криминалу не горели желанием быстро со мной разобраться и отпустить домой. Я снова оседлал свой стул и стал ждать, когда дойдет черед и до меня.
В комнате появился один из оперативников, выглядевший ужасно довольным: словно с первого захода раскрыл преступление, свершенное в этих стенах!
— Вызывайте пожарных. Там катерок горит! — доложил он.
. Инспектор Кариевский поднял трубку городского телефона.
А меня прошиб озноб. Это ведь мой катер горит! Мой «Икар»! Потому что хозяин-разгильдяй, увлеченный погоней, забыл выключить электрический чайник! По инструкции, последний должен был отрубиться через какое-то время сам. Видать, мой агрегат оказался особенным: горел до последнего!
Я, должно, побледнел, потому что ближайший полицейский предложил мне воды.
— Сильно горит? — спросил я дрожащим голосом.
— Да не. Если б найти хозяина, своими силами потушили бы! — отозвался оперативник.
— Я хозяин! Повисла тишина.
ГЛАВА 36
Пожар мы потушили. Благо на катере для таких случаев имелись огнетушитель и два ведра с длинными веревками. Ребята из полицейского управления помогли. Они зачерпывали из канала воду и заливали огонь, пока я пеной огнетушителя нейтрализовал особо мощные очаги. Урон был причинен изрядный, хотя все, конечно, могло оказаться куда хуже, если бы ребята из криминальной полиции не заметили в окошке катера языки пламени.
После тушения пожара инспектор Кариевский заявил:
— Ладно, езжайте домой. Адрес ваш нам известен. Разберитесь со своим катером, а завтра с утра жду у себя для дачи показаний…
Добрый дядя… Когда я увидел, во что превратились внутренности «Икара», мой мозг отказался заниматься любыми делами и лишь тупо возводил проклятия на голову идиота, забывшего отключить электрочайник.
Пожар, по счастью, никак не отразился на ходовых возможностях катера. Но находиться в капитанской рубке было невыносимо: духманчик стоял, хоть мертвых выноси! Одно слово — гарь…