Вишни и скрипичный ключ
Шрифт:
– Папа! – рассерженно топнула ножкой Саша. – А ну, прекращай этот цирк! При чем здесь какие-то фотографии? Ты что, сам не знаешь, что обычно делают в туалете?
– Ты не поверишь, – смутился Брок, – но в детстве я увлекался фотографией. А печатать снимки нужно было при красном свете. Обычно я это как раз в туалете и делал. Он у нас, правда, был совмещенным.
– Но здесь-то где ты увидел красный свет? – потянула за туалетную ручку Сашенька, однако, как до этого и отец, быстро захлопнула дверь. – Ой! Там и правда красный!..
– А я что говорил! – обрадовался Брок. – Приятно, говоря откровенно, узнать, что в век, так сказать, цифровых технологий, кто-то еще по старинке шуршит пленками…
– М-м-м!.. – судорожно вдруг замотала головой хозяйка квартиры, рот которой по-прежнему был плотно зажат ладонями сыщика. Он быстро убрал их, и Хельга, отдышавшись, выпалила: – Да ничем мы там не шуршим, кроме… – она покосилась на дрогнувшие и начавшие уже подниматься броковские руки, оборвала себя на полуслове и сказала: – В общем, такой свет был там и тогда, когда оттуда выскочил этот… брутальный… в противогазе.
– А когда заскочил назад – тоже красный? – вновь начал чиркать в блокноте сыщик.
– Вроде бы тоже красный… Или желтый…
– Или зеленый! – саркастически хмыкнул Брок. – У вас там прямо регулируемый перекресток, как я погляжу. – Затем он поманил пальцем Сашеньку и сказал: – Так, доченька, живо иди в туалет.
– Я пока не хочу, – смутилась та.
– А не все по охотке делается, – нахмурился сыщик. – Считай, что это приказ вышестоящего начальства.
– Но я и правда не хочу! – вскинулась Саша. – Даже по приказу не сумею.
– А чего там уметь-то? – удивился Брок. – Зашла, осмотрела, вышла и доложила. Тут даже программистом быть не надо, – не удержался он от подколки.
– Ах, ты это имеешь в виду!.. – залилась отчего-то румянцем Сашенька.
– Ну да… А ты что, думала, я и впрямь тебя фотографии печатать заставлю? – засмеялся сыщик.
Саша благоразумно не стала пояснять, что она думала, но выполнять отцовский приказ отчего-то не спешила.
– А почему, собственно, я? – спросила она. – Сам-то иди да осматривай! Или боишься? Считаешь меня менее ценным сотрудником?..
– Ну, если, как говорится, смотреть с этой точки зрения, – опустил глаза сыщик, – то, в общем-то, да… Впрочем, погоди! – Брок встрепенулся, нашел взглядом шарпея и призывно засвистел: – Фью-фью-фью! Пупсик! Иди, дам колбаски!
– Откуда у тебя колбаска? – удивилась Сашенька.
– Он ест только «докторскую»! – вскинулась Хельга Стар.
Но пес уже подбежал к Броку, и сыщик, ловко схватив его, распахнул дверь в туалет и зашвырнул туда недоуменно тявкнувшую животинку.
– Папа, ты изверг! – вскричала Сашенька и, вытянув руки, ринулась следом за песиком.
– Я бы попросил!.. – взметнул Брок ввысь указательный палец. – Сам академик Павлов, так сказать…
Однако довести до завершения мысль ему не дали. С воплем: «Убийца! Убийца!» опомнившаяся хозяйка несчастного шарпея замолотила по спине сыщика кулаками, отчего тот, оступившись от неожиданности, полетел головой вперед в излучающий кровавое сияние дверной проем отхожего места.
Сначала Броку показалось, что он угодил в клюквенный кисель – тело погрузилось во что-то густое, податливо-вязкое, глаза заволокло багровой пеленой, сквозь которую не было видно даже кончика собственного носа.
«Вот уж прорвало, так прорвало, – было следующей мыслью сыщика, – не то что у меня утром!» Впрочем, он тут же понял, что ни о какой сантехнической аварии здесь речи идти не могло. Во-первых, красная субстанция ничем не пахла. Во-вторых, кроме того что сам ее цвет был для такой ситуации не совсем к месту, так она еще и светилась, что едва не привело Брока к ложной версии о пожаре, если бы обволокшее его вязкое сияние внезапно не пропало, а сам сыщик не повалился во что-то зеленое и мягкое, показавшееся ему похожим на обычную, не очень густую и слегка пожухшую траву.
При падении Брок непроизвольно зажмурился, а в следующее мгновение почувствовал, как по его губам и щеке провели чем-то шершавым и мокрым.
– Ай!!! – завопил сыщик, вскакивая на ноги и разлепляя глаза. – Тьфу! Тьфу! Тьфу!!!
Первое, что ему пришло в голову, так это что его принялась охаживать сырой и грязной половой тряпкой разгневанная Хельга Стар. Но повертев головой, никакой Хельги – ни гневной, ни благодушной он поблизости не увидел. Неподалеку сидела лишь – и вправду в траве! – и таращила на него глаза дочь Сашенька, да вертелся, вывалив розовый язык, шарпей Пупсик.
Догадавшись, что именно пес и облизал его этим самым языком, Брок прекратил плеваться и сказал:
– Так-так-так-тааак!..
– Что «так-так-так», папочка?.. – дрожащим, испуганным голоском отозвалась Сашенька. – Где мы?!..
– А… разве не в туалете? – вновь завертел головой Брок.
– Если и в туалете, то в очень большом… – всхлипнула дочка. – Давай лучше вернемся!
Вокруг и впрямь было чересчур… просторно. Если бы сыщик не знал наверняка, что зашел в обычный сортир обычной квартиры, то подумал бы, что находится сейчас в чистом поле под открытым небом. Мало того, невдалеке начинался вполне настоящий на вид лес, а небо было затянуто мрачными низкими тучами, грозящими вот-вот разразиться дождем.
– Давай-ка двинем вон туда, – с тревогой глянув на это неприветливое небо, показал Брок в сторону деревьев; сказать «к лесу» ему помешало некое предубеждение, вроде того, что назвав вещи своими именами, он «закрепит» их в реальности, а поскольку в чудеса сыщик не верил, то никакого леса в реальности быть попросту не могло.
– А разве дверь там?.. – захныкала Сашенька. – Она же где-то здесь, рядом…
– Где именно? – развел вокруг руками Брок. – Где? А?.. То-то же.
– Что значит «то-то же», папа? Что?! Она здесь! Нам просто чудится, что ее нет! И все остальное нам тоже только чудится. Наверное, мы надышались какой-нибудь гадости, и сейчас… это… галлюцинируем…