Вишни на березе
Шрифт:
– Слушаю вас, – чувствовалось, что он увлечен, вот только чем: то ли видом женских ножек в капроновых чулках, то ли событиями позапрошлой ночи? Он взял ручку, достал чистый лист протокола и приготовился записывать.
Ларина повторила, сказанное накануне адвокату, а он в это время боролся со сном, тупо пяля глаза в протокол, в который Степанов с невероятной быстротой записывал каждое слово.
– И откуда взялся этот Дмитрий – таинственный ухажер, – а главное, – куда делся? – застучал в голове вопрос словно долото, причиняя нестерпимую боль. Он потер виски, решив, что задавать вопросы,
Часа через три с небольшим когда, наконец, допрос был закончен, Семен, собравшись с мыслями, внимательно прочитал протокол, поставив роспись, посмотрел на Степанова, который, судя по его недоуменному выражению лица, озадачился услышанным, и, решив, что на сегодня хватит, глуховато произнес:
– Предлагаю на этом закончить.
Проверив наличие подписи на каждом листе протокола, старший следователь сказал:
– Можете быть свободны, – при сложившихся обстоятельствах последние слова прозвучали весьма саркастично.
Ларина, бросив всем короткое: «до свидания», поспешно вышла из кабинета.
Реутов стрелой бросился за ней, сумев поймать за руку:
– А как я могу повидать Дмитрия, того парня, с которым вы встречались в день убийства? – акцентировав внимание на последнем слове он пристально посмотрел ей глаза, но она неожиданно смутилась и отвела взгляд.
– Она явно что-то скрывает, недоговаривает, но что? – он сильно сжал ее руку.
– Отпустите, мне больно! – запротестовала пойманная врасплох Ларина, высвободив руку, она отошла на почтительное расстояние. Ее побледневшее лицо ясно давало понять, что дальнейший разговор, кроме очередной истерики, ни к чему не приведет.
– Ладно, идите домой. Встретимся завтра.
– Что же все-таки там могло произойти? И какова роль этого подозрительного Дмитрия? – пытаясь вспомнить какие-то детали, Реутов прокрутил каждое сказанное Лариной слово на допросе, но мысли путались, голова гудела.
«У Михалыча» было тихо, будто все вымерли, Семен заказал у бармена виски и, дождавшись когда стакан будет наполнен спасительной жидкостью, со стаканом в руке направился к своему излюбленному месту – столику в углу около тонированного окна.
– Что же я пропустил? – не переставая думал Реутов; виски, пятьдесят без льда подействовали чудодейственным образом – в голове сразу прояснилось. Он достал из кармана фотографии с места происшествия и разложил их на столе: его интересовали детали.
– Итак, заваруха началась в кухне около входа, здесь ее схватил насильник и толкнул… Стоп, – он внимательно посмотрел на фотографию кухни, – толкнул вправо, где-то здесь, – ткнув пальцем в фото он перевел взгляд на другое. – Вправо, от входной двери, – сюда. Справа стоял кухонный стол и баррикада пустых бутылок, слева – два стула. Помещение маленькое – не развернуться. Так, он ее хватает, она падает, встает. Куда она падает? На фото нет никаких следов борьбы!? – Реутов посмотрел на другую фотографию с отпечатками кровавых следов на полу.
«Ларина утверждала, что пыталась скрыться от нападавшего в зале, но тщетно – он ее настиг. Вырвалась, метнувшись на кухню, схватила нож, тьфу ты, секатор… – внимательно смотря на фотографию, он обратил внимание на четкий отпечаток – это был след в кухню, а не наоборот. Опять не сходится? На фотографии кухни лужа крови, она растеклась у самого входа, именно там и был найден труп. Тут до него дошло: он получил ранение в шею в зале, отсюда и бурое пятно на диване, пошел к выходу, видимо намереваясь позвать на помощь, но упал без сил, истекая кровью. Но все это никак не вяжется с рассказом жертвы о самообороне на кухне? И этот Дмитрий, черт бы его побрал, он, тут каким боком?! В этом деле больше вопросов, чем ответов», – вспоминая напуганное лицо девушки, накануне их последней встречи он окрикнул бармена и попросил повторить.
– Мурыжить несчастную лишними вопросами не стоит, того и гляди откажется от чрезмерно пытливого адвоката: здесь нужна стратегия. А начинать следует все-таки с дружка, ведь сколько раз зарекался не верить клиентам, а – верю. Ох, уж эти женщины! – пронеслось у него в голове после второго стакана виски. Он набрал телефон следователя, предложив еще раз встретиться.
Реутов, постучав в дверь, вошел, застав Степанова за опрыскиванием, стоящей на подоконнике герани и мурлыкающего себе под нос слова известной песни: «Я уеду жить в Лондон. Я уеду туда, где большая вода. Может быть навсегда…» Давая тем самым понять, что у него отличное настроение и даже внезапный визит адвоката его не омрачит.
– Я могу с вами поговорить, – начал издалека Реутов, усевшись на стоящий рядом стул.
– Смотря о чем, – ответил он, нахмурив брови.
– Вы допрашивали некоего Дмитрия, к сожалению, не знаю фамилии, речь идет о парне, с которым встречалась Ларина накануне убийства?
– А почему вас это так интересует, позвольте полюбопытствовать? – в ответе старшего следователя слышались саркастические нотки.
– Интересно, не более того, – ответил Реутов, будто речь шла о чем-то незначительном.
– Мы его не можем найти. Он жил в съемной квартире, соседи его не знают и не видели, – словно сквозь землю провалился. Ваша эта Ларина тоже о нем толком ничего пояснить не смогла. В общем, какой-то таинственный тип, да и на хрена он нам нужен, – неожиданно заключил он. – В деле и так все предельно ясно: убила Ларина. А как, и за что, – следствие разберется. А эта ваша сказочная история с необходимой обороной никак не вяжется… – добавил он язвительно.
– Почему не вяжется? – Семен сжался в стул, словно придавленный.
– У меня чутье, я следователем уже седьмой год работаю и каждый раз одно и то же, – на его круглом лице читалась гордость. – Вот был у меня такой случай. Привозят ко мне опера девушку, красавица, умница, мать… черт ее дернул убить мужа, видать, люто его любила. А знаете, чем она его? – он внимательно посмотрел на собеседника, надеясь разглядеть на его каменном лице хоть какую-то эмоцию. – Молотком! А все – из-за измены! Ну, встретился он с ее подругой пару раз, с кем не бывает, а она ему за это мозг вынесла, в прямом смысле этого выражения. И что, скажите, невиновата? И также, как и вы сейчас, ее адвокат оббивал мне пороги, пытаясь доказать, что аффект у нее был, дескать, переволновалась она, – рассказывая, он шагал по кабинету и эмоционально жестикулировал, бурно выражая чувства.