Вишня и никотин

Paprika Fox

Томи пробегается языком по губам, и я невольно подношу стакан с алкоголем ко рту.

Она - ребенок, и это чертова педофилия. За это сажают, придурок.

Опьяняющая жидкость не лезет в глотку, когда мой взгляд застывает на Черри, которая избавилась от последней одежды, скрывающей ее тело. Девушка встряхнула волосами, когда выпрямилась, бросая майку на рюкзак. Несколько парней, находящихся в радиусе пяти шагов от нее, начали поглядывать, что-то выкрикивая.

Стоп. Либо я схожу с ума. Либо

весь этот гребаный мир!

Она - малолетняя идиотка, видящая мир через розовые очки, блять. Какого хера они смотрят, нет, вообще замечают её?

– Я бы этой, ух, - кажется, мой собеседник покраснел от выпивки, харкая в песок.
– Правда, сколько ей лет? Мелкая небось, - тыкает меня в плечо.
– Слышь, знаешь её?
– кивает в сторону Черри, и я держусь, чтобы не рассмеяться.

– Сколько ей?
– его язык заплетается.

Смотрю на него, ухмыляясь:

– Даже тринадцати нет, - лгу. Парень морщит нос:

– Бля, да с такими… В общем, насрать, сколько лет, - махнул рукой.
– Отвечаю, она будет подобной сегодня, - допивает, вытирая рот рукой, но тот остается мокрым. Пытается слезть с высокого стула, смотря на Черри, не моргая, словно боясь потерять жертву из виду. Я пускаю смешок, смешанный с ворчанием, и подношу стакан к губам, вытягивая ногу. Парень делает шаг, спотыкаясь об нее, и валится на землю.

Надеюсь, замертво.

Господи, это из разряда: “Вижу цель - не вижу препятствий”. Чертов отброс.

Пью, смачивая засохшее горло. Вновь смотрю в сторону поля: Черри стоит в компании подростков. Будет играть? Она совсем тупая? Не видит, что на неё пялятся нетрезвые мудаки? Хотя, что-то мне подсказывает, что её детский мозг не воспринимает их, как опасность.

Прошу бармена налить мне еще, после чего беру стакан, направившись ближе к полю. Судя по возгласам - игра уже началась. И чем всех так привлекает эта пустая трата времени и сил? Бред.

Невольно смотрю на лица людей. Их выражения. Они все такие счастливые. Улыбаются. Сука.

Хмуро смотрю на поле, видя, что мяч “уже в игре”, и придурки из обеих команд пытаются поймать его.

Никогда не любил все то, что связано с мячами. Так убого наблюдать за людьми, которые носятся по полю, чтобы отбить его.

Убогие. Все вы - убогие, ничтожные создания. Ублюдки. Терпеть вас всех не могу.

Наконец, нахожу глазами Черри, которая, как и все, смеется, когда их команда забивает. Это глупо. Черт, прекрати улыбаться. Выглядишь, как идиотка, блять.

Сжал стакан, отчего алкоголь начал выливаться через края. Ругнулся под нос, сжимая губы.

К черту. Надо свалить отсюда. Это сборище дерьма.

Хочу отвернуться, но останавливаюсь, ведь буквально в нескольких шагах от меня компания Зои. Девушка продолжает ворковать с подругами,

в то время как Томи внимательно следит за игрой. Черт, как глупо. На секунду я предположил, что он следит за Черри. Бред. Он моего возраста и должен понимать, что она - никакая.

Смех. Вновь смотрю на поле, видя, как Черри смеется, сидя на песке, и потирает ногу. К ней сбежалась её команда, что-то расспрашивая.

Неуклюжая бестолочь. Кто таким играть позволяют?

Девушке помогают встать, но она прихрамывает, качая головой. Продолжит? Пф, жалкое зрелище.

Смеется.

Тошнит от неё. От её гребаной улыбки.

Вновь улыбается противникам, которые задают ей вопросы, указывая на ногу.

Почему ты, блять, улыбаешься? Почему? Черт.

Отворачиваюсь, идя к барной стойке.

Я не должен был пить сегодня. Не должен, твою мать, вообще не должен. Ни сегодня, ни завтра. Никогда.

Прошу мужика налить, садясь на высокий стул. Белобрысый парень продолжает валяться под ногами, но никому нет до него дела. Вот она - реальность.

Всем насрать друг на друга. Кто бы вы ни были: друзья, родственники, товарищи. Все мы - эгоисты.

Пью залпом.

Никому нет дела до ваших чувств.

***

От лица Чарли.

Итак.

Я травмировала ногу, но, слава Богу, вернувшись домой, поняла, что мамы нет. Она бы тут устроила очередной концерт.

Она задержится на работе, как и отец, так что на мне готовка. Я не мастер, но что-то сварганить могу, тем более Зои нет. Она вернется пьяная, а в таком состоянии сестра любит поесть.

Хромаю, перемещаясь по кухне. И как я умудрилась так упасть? Я была уверена, что напрягла все мышцы ног, но нет. Упала, да еще и руки не успела поставить, чтобы не треснуться лицом, а вышло наоборот. Упала, как солдатик. Зато, всем вокруг было смешно.

Надо мной смеются. Не со мной, а надо мной.

Беру кастрюлю, заполняя ее водой из крана. Сварю лапши. “Аля” вечер итальянской кухни по моему. Улыбаюсь, ставя на плитку, и тянусь наверх, к полкам, чтобы взять плошку. Сделаю салат, чтобы уж точно наесться.

Поесть я люблю.

Достаю все необходимые продукты, чтобы начать “творить”. Понятия не имею, почему, но улыбаюсь. Я хорошо провела вечер, и вряд ли что-нибудь способно разрушить мое настроение.

– Че ты лыбишься?

Нет.

Прикрываю глаза, тяжко вздыхая. Поворачиваю голову. В дверях стоит Дилан. Его красные глаза выдают то, что парень нетрезв. Хмурюсь, не понимая:

– Ты выпил, - утверждаю.

– И что?
– он цокает языком, делая шаг в мою сторону.

– Ты ведь за рулем, - качаю головой, продолжая резать овощи.
– Без прав и в нетрезвом состоянии. Так и помереть можно.