Вист втемную
Шрифт:
— Удивительно, — заметила Лизка. — Эти бандиты были одеты нормально, а жили как бомжи… И машина у них дорогая была.
— Ну, машину они просто-напросто угнать могли, — хмыкнул Таран. — А одежда — остатки прежней роскоши. Скорее всего они где-то что-то натворили и удрали. Может, из Москвы, а может, еще откуда.
— Прямо как мы! — заметила Лизка.
— Можешь считать, что так. Нам тоже сейчас высовываться не надо… В общем, удрали они и здесь отлежаться решили. Ну, потом деньги кончились — решили на дело идти. Присмотрели магазин, прикинули
— Бедный Владлен! — вздохнула Полина. — Надо же — сначала ограбили, но живым оставили, а мы его, получается, на смерть привезли.
— Дурак он, поняла? — проворчал Таран. — Кто его заставлял вскакивать и деру давать?
— Все равно жалко… Спихнули человека в прорубь — и все… Страшно!
— Насчет проруби, между прочим, твоя идея была.
— Ну, я не думала, что это так жутко…
— Ладно, — сказал Юрка с досадой в голосе, — все равно я его оттуда доставать не буду. Ты лучше думай о том, как нам повезло, что мы сами туда не нырнули. В общем, эту ночь здесь переночуем, а завтра с утра, если будет погода подходящая, пешочком пойдем к твоей бабушке.
НОЧЕВКА
— Что-то мне здорово есть хочется! — неожиданно произнесла Лизка. — Надо хоть чаю нагреть, что ли…
— А из чего пить? — брезгливо спросила Полина, понюхав один из стаканчиков, валявшихся на столе. — Фу! Они из них водку пили… Миски тоже все грязные.
— Ополоснем сейчас все, — сказал Таран. — Чугун есть, накипятим снегу… И дров еще принести надо.
Он бросил в печь еще пару поленьев, а потом взял чугунок и вышел во двор. Когда дверь за Юркой закрылась, Полина спросила:
— Послушай, мы вот уже почти сутки вместе бегаем, а я не пойму толком, кто вы с Юркой такие? На настоящих бандитов не похожи, а вооружились до зубов и убиваете всех подряд. Опять же не знаю, кто ты ему? Сестра или любовница?
— А тебе не все равно? — буркнула Лизка. — Я тебя тоже ни о чем не спрашиваю, потому что мне все по фигу. Взял он тебя в машину — ну и ладно. Я Юрку тоже только сутки знаю. Он меня от смерти спас и из Москвы увез, где меня бы точно убили. Вот и все.
— Ну вы ж там, на даче, вместе спали?
— Где положили, там и спали, — проворчала Лизка. — Я вон несколько месяцев с отцом-пьяницей проспала — и ничего.
— С родным отцом?! — округлила глаза от любопытства Полина. — Ну и ну-у!
— Да не так спала, как ты думаешь! — озлилась Лизка. — Просто дрыхла, и все. Потому что другой кровати не было.
— А с Юркой?
— И с ним так же. А так, как ты подумала, я еще не умею…
Полина закатилась довольно звонким хохотом. Произошло это как раз в тот момент, когда вернулся Таран. Пожалуй, Полина за те сутки, что прошли с их первой встречи, первый раз смеялась так весело. Лизка, напротив, насупилась.
— Так, — объявил Юрка, ставя на шесток чугунок, набитый снегом. — Базар отставить! Пойдем по паре охапок дров натаскаем. Надо как следует накочегарить, чтоб до утра тепло было.
— Опять на холод идти! — поежилась Полина.
— Ничего, зато завтра к кровати не примерзнем.
— Там темно, не разглядишь ни фига, — заметила Лизка.
Таран вместо ответа вынул трофейную выкидуху, отколол ею от одного из лежавших у печки сухих поленьев толстую и длинную щепку, запалил ее от пламени и превратил в подобие факела.
С этим факелом он вышел в сени и, пока Лизка с Полиной нехотя выползали из комнаты, более-менее подробно рассмотрел, что же там в сенях находилось. Немалая часть и без того небольшой площади была завалена хламом — какими-то старыми лыжными палками, досками, поломанными граблями, лыжами, сломанными стульями. Кроме них, был еще пластмассовый ящик с тремя непочатыми бутылками водки и целых три таких же — с пустыми. Наконец, в углу обнаружился какой-то старый деревянный стенд с крупной надписью: «План кордона № 12 Васильевского лесничества». Таран сразу углядел, что на этом плане, вычерченном тушью на ватмане, обозначены озеро, дороги, просеки и даже сама избушка с забором.
Метель малость поутихла, но снег продолжал валить, и даже цепочку следов, которую оставил Таран, когда ходил с чугунком, уже здорово присыпало.
— Я тут все разведал, — деловито объявил Юрка. — Поленница — вот она. А сортир — чуток дальше к забору. Для информации. Вон, видите ямку? Там я снег брал. Чистый вроде.
Снег в чугунке довольно быстро растаял, а потом и вода закипела. Таран перво-наперво ополоснул чайник, в котором, как оказалось, братки чифирь заваривали, и там было дополна размокшей заварки. За это время Полина с Лизкой миски-ложки сполоснули и даже чем обтереть нашли — более-менее чистое вафельное полотенце. Стаканчики тоже ополоснули.
В общем, в конце концов сели пить чай. Полбуханки хлеба разделили, нарезали несколько ломтей сала из посылки от Лизкиного дедушки, открыли банку тушенки и все это слопали с превеликим усердием.
Потом Юрка накидал в печку еще поленьев, а когда прогорели — закрыл трубу. Печка теперь накалилась крепко — руку не приложишь. И температура в комнате явно подскочила за двадцать градусов. Еще во время ужина поснимали верхнюю одежду, а теперь и свитера снять захотелось.
— Уф-ф! — сказала Лизка. — У меня и дома так тепло не было.
— Вот в этом и преимущество сельской жизни, — заметила Полина. — Когда хочешь натопить, тогда и натопишь, а не ждешь, пока тебя РЭУ согреет.
— Одно плохо, — ехидно вздохнул Таран, — сортир на улице. И холодный — до ужаса. Не посидишь, не подумаешь от души… Пойду, опробую, что ли?
— Фу, — поджала губки Полина, — у тебя юмор, как у бравого солдата Швейка. Там на каждой странице все про сортир да про сортир…
— Увы, — вздохнул Таран, — это часть жизни. Куда от нее денешься?