Виталика
Шрифт:
Я собрал в памяти яркие и величественные образы, почерпнутые в основном из фильмов небезызвестного Рона Фрике: мегаполисы со снующими машинами и людьми с высоты птичьего полёта, циклопические древние сооружения, самолёты, памятники архитектуры, гигантские корабли, старт ракеты, и потрясающие виды природы. Затем дополнил смутными образами синих людей и летающих островов из фильма Аватар (небольшая манипуляция, но не хочу ассоциироваться у них с местными человеками), скомпоновал это всё, и передал девушке. Она закрыла глаза, осмысливая полученное, а эмоции её переполнял дикий восторг. Да, Фрике хорош, главное, как говориться не путать туризм с эмиграцией.
Образы я подготавливал, копаясь в своей памяти под ускорением. Получилось довольно много всего, поэтому Балгёлит я потерял на целую половину часа. Когда она вернулась в реальность, в глазах её стояли слёзы.
— Это… невероятно! Сколько же в этих Домах людей?
— Когда я покинул мир, его население приближалось к восьми миллиардам.
— Одних людей? Без зверей?
— Только людей.
— Не могу себе это представить… Сколько же лет вашей цивилизации? — Попала она в ловушку инерции мышления. Если провести аналогию с местными человеками, то вообще ничего удивительного, но человеки не строили многоэтажных зданий и высокомерно считались обезьянами.
— Точно не знает никто. Было много больших войн. Иногда страшные болезни уничтожали миллионы людей. Иногда всех захватывали масштабные идеи, и настоящая история забывалась, заменяясь легендами.
— Удивительно… И что ты будешь делать теперь? — С некоторым опасением спросила она.
И что же я теперь буду делать? Без компьютеров, интернета, транспорта, денег, распродаж на АлиЭкспресс, уютных кафешек и обсуждения тех вещей, в которых совсем не разбираюсь с другими такими-же балбесами в Фейсбуке…
— Жить!
— А нам… можно с тобой? — Потянувшись руками вверх, она выгнула спинку, выставив вперёд два неоспоримых достоинства, которые стали только краше. В эмоциях при этом был какой-то дикий энтузиазм, напополам с опасениями.
— В моём мире не принято оставлять своих детей. — Высказался я за целый мир, не покривив душой, впрочем. Если оно не принято, это же не значит, что все этому следуют?
И да, я дал им ещё один крючок для шантажа, но всё же надеюсь, что Тига не был главным героем местного Шоу Трумана, и его представления о людях верны. Мастеру менталистики положено знать истинное внутреннее устройство людей.
Ну а теперь, когда мы достигли определённой духовной близости, наступил тот самый момент, когда можно попросить девушку о самом главном:
— Не могла бы ты мне дать свою память.
Балгёлит удивилась моей просьбе и всерьёз задумалась. Она не была менталистом, а значит не сможет выдать только то, что мне нужно, придётся брать все воспоминания.
— Ты хочешь узнать меня, или просто нужен другой взгляд на мир? — Наконец спросила она, очевидно приняв за аксиому, что я не оставлю её с ребёнком.
— Тига убрал из памяти знания о Доме и никогда не интересовался политикой и ситуацией в мире.
— А ты отдал бы мне всю свою память? — Спросила она с вызовом.
— Нет. Там много вещей, которые лучше не знать ни тебе, не кому-либо ещё в этом мире.
Тут я почти не соврал. Конечно, в первую очередь я боюсь, что отношение ко мне резко изменится, но и озвученная причина тоже имеет место быть.
— Можешь показать мне что-нибудь из этих вещей? Обещаю, что в дальнейшем я никак не буду относить их на твой счёт!
Интересная формулировка. И как она собирается это сделать? Но она девочка большая, может быть даже знает, что делает.
Я быстро приделал к съёмкам испытаний ядерного оружия, которые когда-то видел по телевизору, впечатлившие меня недавно кадры взрыва “царь-бомбы”, и дополнил всё это фотографиями Хиросимы после бомбардировок, которые в своё время произвели на меня неизгладимое впечатление.
Некоторое время она пыталась осознать, что я ей такое показал. А потом наконец поняла, и я пожалел, что послушал её. Балгёлит упала, заплакала, и чувствовала при этом… Я лёг рядом и прижал её к себе. Она не отстранялась, просто никак не реагировала на это и плакала.
Так мы пролежали какое-то время, пока не проснулась Бхисёлилан. Видимо она не догадалась попросить себе ночное зрение, и поэтому разглядывая темноту прислушивалась, не понимая, что происходит. Наконец она покраснела и решилась:
— Я запущу свет?
Я отправил вверх шарик магии света, как-то само собой получилось, и девушка недоумевающе уставилась на плачущую мать. Та быстро взяла себя в руки, вытерла слёзы, и спросила меня:
— Можешь убрать это из моей памяти?
— Кажется да, но сам я такого никогда не делал.
— Убери пожалуйста. И ты можешь взять всю мою память.
Я кивнул и упёрся лбом в её лоб. Контакт упрощает работу менталиста. Как и добровольное согласие.
С удалением воспоминаний я справился быстро. Нашёл всю цепочку: вот она пытается что-то разобрать в непривычных чёрно-белых кадрах, вот соотносит масштаб, а вот осознаёт, что разрушенные домики не были пустыми, а некоторые детали картины похожи на обгоревшие кости людей. Я корректно удалил эти моменты из её памяти, сшив ассоциации. Теперь она будет помнить, что я показал ей что-то ужасное, но это будет абстрактное ужасное, без деталей.
— Всё хорошо? — Спросил я, но как оказалось она успела уснуть. Тогда, чтобы два раза не вставать…
С копированием памяти пришлось повозиться. Я делал что-то вроде резервной копии, только в свою память, стараясь не погружаться глубоко в образы. Интересно, если сам процесс сохранения чужих воспоминаний в мою память, это видимо массовое создание новых связей в моём мозге, то как воспоминания перемещаются? Какая используется среда передачи данных? И какая при этом скорость?
На всю операцию ушло два часа. Балгёлит так и не проснулась, но сейчас ей снилось что-то хорошее. Бхисёлилан ещё в самом начале, посмотрев немного на нас, спустилась в грот, видимо продолжила исследовать Виталику. Кончено нужно было сразу поговорить с ней, у неё при пробуждении в эмоциях была непонятная каша, но я отвлёкся на её мать. Пойду искать сейчас.