Виталика
Шрифт:
Но, наверное, надо что-то на это ответить? Вон как обе уже на меня смотрят. И буду пока придерживаться минимализма в высказываниях:
— Да.
Бхисёлилан ощутимо расслабилась. А до меня, что-то стало доходить. Вот чисто случайно, не значил ли тот наш поединок чего-то вроде проверки потенциального партнёра с жирным намёком ему же? И не потому ли она бросилась грудью на своё копьё, когда посчитала, что её отвергли? Но если дальше развивать эту мысль, то с интересной стороны предстают их недавние переглядывания и массовые покраснения. Для Наиль с момента её расставания с Тига прошло
Так, а чего все опять на меня смотрят? Ждут от меня рассказа? Таки я вам сейчас такое расскажу!
— Обезьяны считают, что Дом ваш пал. Местный вождь затеял обмен братьев ваших, но сам пал жертвой заговора. Вместе с братьями и другими домашними. Вас же хотели продать другим обезьянам.
Если я правильно понимаю бессмертных, это самая важная для них информация. Не знал я только как они на это среагируют, но и тянуть с рассказом, жалея их нервные клетки было бы глупо.
Девушки не впали в истерику, но заметно подобрались, переглянулись и старшая сразу перешла с места в карьер:
— Как быстро мы сможем вылечить Лилуадин? — обратилась Наиль к Бхисёлилан. Но обратилась как-то вполоборота, как бы обращаясь и ко мне тоже. Театрально, я бы сказал. Должно ли это значить, что меня уже не считают совсем чужим? Такие детали местного этикета были совершенно недоступны мне при текущем способе коммуникации с памятью Тига. Нужно попробовать вновь объединить памяти, как бы я этого не опасался.
— Я смогу напитать её ауру прямо сейчас, и через четыре часа сестра должна прийти в себя. — отвечала младшая сестра также вполоборота. — Потом нужно будет много пищи, чтобы восстановиться. Но не лучше ли начать с мамы Балгёлит?
— Вы останетесь здесь, пока мы с Лилуадин попытаемся скрытно вернуться в Дом. — Наиль посмотрела мне в глаза — Я правильно поняла, что Виталика здесь?
После этих слов Бхисёлилан дёрнулась, словно её ударило током, а размер её глаз превысил все расчётные параметры.
— Да. — подтвердил я. И чуть не забыл! — Будьте осторожны, долины у Дома уже захватили обезьяны.
Когда я узнал о горных долинах от менестреля, я сразу «вспомнил» живописные луга, окружённые скалами, которые поднимаясь всё выше и выше шли до самого Дома. Насколько я понял, обойти их по пути к Дому невозможно, и несмотря на всю мощь девушек, их там по-прежнему можно заманить в подготовленные ловушки или завалить толпой.
Наиль важно кивнула, завершив этим военный совет. Бхисёлилан тут-же побежала к Лилуадин, а я остался наедине со старшей. Ну как наедине? Младшая по-прежнему могла слышать, о чём мы говорим, если не шептаться, конечно. Просто немного сменив позу, Наиль выказала этим своё расположение, уважение к собеседнику, готовность к диалогу, и то, что сейчас время говорить о важных вещах. Чёрт возьми! Бывшая супруга даже занималась на специальных курсах, но у неё язык тела никогда не был таким естественным. Не стоит забывать, на сколько эти девушки старше меня.
— Сколько вёсен вы встретили за свою жизнь?
Паника, паника, паника! Сейчас меня раскроют и отправят спать к другим мелким детишкам!
Хотя… Если хорошо подумать, меня похоже просто приняли за кого-то, знать бы ещё заранее за кого. Но явно за кого-то всем известного и популярного, в которого могла бы быть заочно влюблена молодая девушка. Это самое логичное объяснение поведению Бхисёлилан относительно меня. Ибо, как говорил один известный человек: «В харизме надо родиться». Не про меня говорил.
Я заранее решил, что врать не буду, так как честность в моём положении лучшая стратегия. А ещё я боюсь, что прошаренная в общении с обезьянами Достойнейшая умеет что-нибудь, чтобы отличать ложь. Но вот что-то недоговорить, упустить детали, расставить акценты — это, пожалуй, можно. Тем более, что сейчас меня спросили «сколько вёсен». Это очень кстати!
— Немного. Чуть больше сорока. Так что не стоит обращаться ко мне как к старшему. — И заодно попробую подать своё попаданчество так, чтобы объяснить отличия в поведении: — Но я умер (Бхисёлилан уронила фляжку, и она покатилась по пещере в полнейшей тишине), а очнулся уже совсем в другом мире. И сколько времени прошло, я не знаю. Поэтому прошу простить, что не разбираюсь в местных реалиях.
Если бы в гроте завёлся сверчок — мы бы его сейчас услышали, такая тишина стояла. Опять переборщил. Похоже меня принимали за кого-то другого. Интересно, Бхисёлилан уже жалеет, за своё «станем ближе»?
Похоже, что нет. В дальнем конце пещеры двумя огромными лунами светились глаза девушки, а лицо её было… Кажется этот цвет в бывшем мире называется «королевский пурпур», мне что-то такое объясняли про одежду старушки Елизаветы. Это что же она такое себе придумала? И какого именно оттенка сейчас её кожа, раз даже сквозь плотную голубую шёрстку её видно? Или это моё зрение так в темноте видит?
Пока мы общались, как-то незаметно догорел последний огонёк. Мы сидели в полной темноте, но я-то всё вижу, а чего теряются девушки?
— Дамы, если вас смущает отсутствие света, запустите пожалуйста магию сами. Мне её долго вспоминать.
После этих слов покраснела и Наиль. Сейчас то что? Я сказал что-то пошлое?
Ну и чёрт с ними. Свою эксцентричность я объяснил, убивать меня пока никто не бросается, поэтому закончу-ка наслаждаться видом сине-красных красавиц, и схожу проведаю свой богатый внутренний мир.
Какое-то время я раздумывал, уйти мне в грот или остаться здесь. С одной стороны, я всё равно их пока немного опасаюсь. С другой — может стоит показать, что я им доверяю? Выбрал промежуточный вариант — ушёл в другой угол, за падающий ручей и ушёл в себя. Система оповещения модели Фея сообщит, если что пойдёт не так.
Кстати, о феях… М-да. А Гермиона сильно изменилась за лето…
Фея крутилась возле ростового зеркала, которого ранее в библиотеке, естественно, не было. Она заметно подросла, волосы её стали иссиня-чёрными и длинными, детское платьице с пышной юбкой сменилось на короткое чёрное облегающее платье из бархата, а на ногах появились высокие сапоги без подошвы. Или это такие чулки? Не знаю. Но больше всего поражали крылья. Из старых, похожих на крылышки колибри, они мутировали в чёрные крылья бабочки. Настолько чёрные, что казались провалами в космос, даже звёзды там иногда поблёскивали. Я застыл, открыв рот и разглядывая это чудо.