Виталий Обедин Слотеры. Песнь крови.
Шрифт:
Мастер сделал еще пару шагов назад и, почуяв спиной стену, перестал пятиться.
– И вы, конечно, один, – с неожиданной задумчивостью в голосе произнес он. – А я, признаться, ожидал, что прибудет больше… материала.
Оскалив зубы в улыбке, безумный Джулиан поднял руки, растопырив длинные гибкие пальцы на манер кошачьих когтей. Так, словно собирался вцепиться в меня и выдирать по пригоршне мяса зараз. Спина его выгнулась, изобличая намерение кинуться.
Я выставил вперед шпагу, намереваясь поймать маньяка на острие, если он и в самом деле прыгнет.
– На «материал» пойдешь ты, мелкий лживый гаденыш. Но чуть позже. Поверь, я уже дубил бы твою никчемную шкуру, если бы только не имел на тебя свои виды. Ни Ковену, ни Магистрату живым ты не нужен. Только мне.
Чистая правда.
Несмотря на все таланты Мастера, его не собирались оставлять в живых. Саламатус ни о чем подобном даже не заикался. Даже носи юный арбориец синюю мантию по праву, это бы ничего не изменило.
Не в правилах магов-чиновников чинить сломавшиеся механизмы. Их всегда заменяют новыми. Конкуренция среди носителей магического дара, желающих поступить на колдовскую службу Блистательного и Проклятого, никогда не прекращалась, а незаменимых людей, сколь бы одаренными они ни были, не существует.
– А вы не нужны мне! И они не нужны! – Мастер Плоти опустил руки, отступил еще на шаг, упираясь острыми лопатками в стену, и презрительно фыркнул. – Мне никто не нужен, кроме Марии!
– И ты всерьез думаешь, будто она разделит твои чувства после того, что ты с ней сотворил? – Я ткнул пистолетом в сторону того, что когда-то носило имя Марии. – У тебя странные методы ухаживания…
– А что она сделала со мной?! Посмотри, что она сделала! – стиснув кулаки, закричал колдун. – Я был готов для нее на все! Видишь это лицо? Видишь?!
Мастер ткнул себя в щеку с такой силой, что я удивился, как только не сломал палец.
– Это все для нее. Я пытался стать писаным красавцем – только бы она обратила на меня свой благосклонный взгляд. Все для нее! Избалованная сучка!
Он закрыл лицо руками и начал было рыдать, мелко тряся плечами, но почти сразу оборвал плач и вновь уставился на меня настороженным и хищным взглядом.
– А если подумать – кто она такая? Жалкое купеческое отродье, развращенное папочкиными деньгами! И кто я? Маг высшего уровня! Lekar! Величайший целитель, каких знала Арбория! Каких знал ваш Ур! – Уголок его рта задергался в нервном тике. – И все одно для этой девки я был готов на все. Вы знаете, чего я стою! На что я способен! Я могу творить чудеса с плотью! Могу придать формам невероятную пышность и упругость, могу взбугрить мышцы нечеловеческой силой! Но лицо…
Он поднял руки и принялся рассматривать их с таким отвращением, словно это были лапки мерзкого насекомого.
– Эти руки неспособны сотворить что-то по-настоящему прекрасное! Чтобы создать красивое лицо, нужен талант художника или скульптора: нужно уметь уловить и передать каждую черточку, каждый изгиб… Я хотел этому научиться, да все без толку. Но ведь я же пытался! Пытался, chert vzyat menya! Я пробовал поправить каждый изъян, над которым она смеялась! Вы видите, что получилось в итоге?! Это ее вина!
Вижу.
Только мне сейчас не до того.
Уже давно имелась возможность сделать прыжок вперед и проткнуть безумца, точно куропатку. Учитывая, насколько он опасен, закончить дело следовало одним-двумя ударами – кто знает, вдруг одного прикосновения Мастера Плоти будет достаточно, чтобы превратить мои мышцы в жидкий студень. Кроме того, неизвестно, не перекроил ли Мастер собственное тело, чтобы двигаться быстрее. Насколько хорошо он владеет своими конечностями? Насколько быстро способен регенерировать собственные ткани?
При таких раскладах рисковать нельзя. Бить следует наверняка.
В шею, в горло, под челюстную косточку или через глазницу – в мозг. Даже если Мастер благодаря своим талантам сделался живуч сверх меры, такие удары кого хочешь выведут из равновесия. А затем можно и голову отхватить.
Для полного спокойствия…
И все же я не мог заставить себя атаковать. Я все еще терзался сомнениями. Убить колдуна сейчас значило убить последний шанс для Веры… Если есть надежда хоть ненадолго вправить безумцу мозги, ей нельзя разбрасываться.
Соображает ли Мастер хоть что-нибудь? Можно ли его вразумить или хотя бы запугать?
Медленными тягучими движениями, чтобы не спровоцировать спятившего арборийца на атаку, я убрал разряженный пистолет в боковой подсумок и начал расстегивать пряжку ремешка на нательных ножнах, где в голодной полудреме ждал своего часа Дагдомар. Скользя пальцами по коже ножен, я чувствовал, как ожили и гладко заструились по лезвию колдовского акинака шесть адских рун – шесть изящно переплетенных между собой проклятий, жаждущих проникнуть в чужую плоть, опутать приютившуюся под ней душу и утащить ее за собой, в ненасытную утробу вечно алчного демона, заключенного в серебряном клинке.
– У вас ничего не получится, – нервным голосом произнес Мастер. – Я перестроил свое тело. Сейчас я способен двигаться быстрее любого смертного. И силой обладаю ничуть не меньшей.
Мне с трудом удалось не вздрогнуть от неожиданности. Он как будто вытащил мысли из моей головы!
– Я уже превратил бы вас в одного из тех живых големов, что вы встречали внизу, – продолжал безумец, – но, считайте, вам повезло. Я не из тех, кто неспособен испытывать благодарность. Вы спасли мне жизнь там, в борделе. Но что еще важнее, вы научили меня, как должно поступать… Поэтому я дам вам шанс. Уходите. Оставьте это дело смертным.
– Ты так добр, – насмешливо сказал я. – Но как раз из меня плохой благодетель. А уж учитель – и того хуже. Так что, может, подумаешь, что еще присовокупить к своему предложению? Обещаю до этого момента тебя не убивать.
С этими словами я демонстративно отнял руку от Дагдомара.
– Издеваетесь? – скривил губы лжековенит. – А ведь я действительно вам благодарен, лорд Слотер. Вы даже не подозреваете, но именно вам я (да и все остальные здесь) обязан тем, что произошло. Короткое общение с вами научило меня, как надлежит поступать в этой жизни. Не колебаться. Не сомневаться. Не проявлять слабость. Просто действовать. Брать то, что можешь. Я видел вас в деле, видел, как потом на вас смотрела та путана, Мамаша Ло, какими глазами. И другие… И я понял, каким нужно быть, чтобы Мария стала моей. Сила решает все. А свою силу я ощутил, когда остановил то двойное чудище, которое напугало даже вас. Осознав все это, я понял, что не уступаю ни одному Выродку, а значит, могу позволить себе то, что позволяют они. Спасибо вам за эту науку.