Витте
Шрифт:
И. А. Вышнеградский вообще любил трудиться в присутствии своих сотрудников. Отличаясь невероятной работоспособностью, все доклады он выслушивал чрезвычайно внимательно, вникал в подробности, в случае необходимости тут же производил надлежащие вычисления и подсчеты. Доклады тянулись часами, а докладчики чувствовали себя студентами на экзамене в институте. Поспав часок после обеда, он был в состоянии работать и за полночь. Иногда И. А. Вышнеградский вызывал к себе сотрудников для совместной работы в 11 и даже 12 часов ночи. Нередко он самолично готовил подчиненных по вопросам, в которых они чувствовали себя малосведущими. Даже занимая высокие служебные посты, он, в сущности, оставался профессором,
Однажды, когда И. А. Вышнеградский уже был министром финансов, император Александр во время одного из всеподданнейших докладов заявил ему, что не понимает, что такое конверсия государственных займов. Иван Алексеевич удалился в соседнюю комнату, быстренько подготовил пару наглядных примеров, с помощью которых доходчиво разъяснил императору трудный вопрос. Довольный самодержец пригласил его к высочайшему завтраку, за которым, обращаясь к императрице Марии Федоровне, весело сказал: «Муся, я благодарен Ивану Алексеевичу: он хорошо рассеял мои недоразумения по поводу конверсии». Скорее всего, именно И. А. Вышнеградскому император Александр III адресовал следующее замечание: «Министр внутренних дел, может быть, и понимает, что докладывает, но я его не понимаю; министр путей сообщения ни сам не понимает, ни я его не понимаю; министр финансов хорошо понимает сам, понимаю его и я» 74.
Ответственный и неравнодушный человек, И. А. Вышнеградский искренне переживал за непорядки в государственном хозяйстве. В 1888 году случился обильный урожай; железные дороги не справлялись с перевозками. В. И. Ковалевский, один из доверенных сотрудников И. А. Вышнеградского, был свидетелем того, как мучился Иван Алексеевич при одной мысли о том, что десятки миллионов пудов хлеба могут сгнить на платформах железных дорог. Однажды в три часа ночи Ковалевский получил от него письмо: «Спать не могу — хлеб гниет. Как может министр путей сообщения относиться безразлично к государственному бедствию!» Текст писем И. А. Вышнеградский всегда писал собственноручно и даже конверты неизменно надписывал сам.
На простоту и даже некоторую грубоватость его манер никто не обижался, так как и от других он не требовал соблюдения форм внешнего приличия. Сроки выполнения заданий своим служащим И. А. Вышнеградский назначал с большой пунктуальностью, определяя не только день сдачи работ, но еще и час. «Праздников у вас всех не будет, но Бог труды любит», — утешал он подчиненных 75.
«Словом, у него можно было научиться многому и по предмету, и по методу работы», — резюмировал впечатления от работы со своим начальником В. И. Ковалевский 76.
Фактически именно И. А. Вышнеградский вместе со своими ближайшими сотрудниками, в число которых входил С. Ю. Витте, и управлял Юго-Западными дорогами, поскольку И. С. Блиох был птицей слишком высокого полета и не находил времени вникать в многочисленные, разнообразные и сложные проблемы огромного транспортного предприятия.
Научные знания и организаторские, таланты Вышнеградского в сочетании с энергией, целеустремленностью, профессиональными навыками и деловой хваткой Андриевского, Бородина и Витте сделали Юго-Западные дороги одними из лучших в России.
16 февраля 1880 года С. Ю. Витте получил назначение на должность начальника службы эксплуатации в администрации Общества Юго-Западных железных дорог. Вместе с женой и ее дочерью от первого брака он переехал на жительство в Киев и поселился на служебной квартире в доме, находившемся прямо напротив дворца генерал-губернатора.
Приняв бразды правления в свои руки, он прежде всего преобразовал управление дорогами для большей, чем прежде, централизации. Главной задачей его было максимальное увеличение эксплуатационных доходов, без чего никак нельзя было устранить дефицит, уже успевший стать хроническим. Эту задачу он решил — за период с 1881 по 1885 год чистый доход Общества от эксплуатации его дорог вырос с 4 млн 300 тыс. руб. до 13 млн 600 тыс. руб., или в 3 с лишним раза! 77
Более всего прибыли давали грузовые перевозки. Первое место в них занимала пшеница, далее шли: рожь, сахарный песок, кукуруза, соль, ячмень, каменный уголь, лесные строительные материалы.
Размер дохода от перевозок находился в прямой зависимости от их объемов. Нужно было придумать, как привлечь грузы на дороги Общества. Одесская железная дорога, построенная, как уже говорилось, специально для облегчения доставки зерна (прежде всего пшеницы) в порт, не отвечала своему назначению. Из всего хлеба, поступившего в Одессу для отправки за границу в 70-е годы XIX века, лишь немногим более половины (52–54 %) прибывало по железной дороге, остальное — по воде и гужевым транспортом. Из окна пассажирского поезда, следующего в Одессу или из нее, можно было видеть обозы из сотен подвод, запряженных волами. Они везли хлеб из Киевской и Подольской губерний в Одессу. Построенная в 1875 году эстакада для перегрузки пшеницы из железнодорожного вагона прямо в трюмы пароходов почти не использовалась. Корень зла заключался в архаичной организации южнорусского хлебного экспорта в целом.
Все одесские хлебные торговцы делились на три категории: скупщики, комиссионеры и хозяева крупных экспортных домов.
Скупщики запасались хлебом на местных рынках в основном у крестьян и сами доставляли его в город. Некоторое время зерно лежало на станции «Одесса» (в том случае, если прибывало по железной дороге), затем подводами перевозилось в чей-нибудь магазин (или склад) и там хранилось более-менее продолжительное время (нередко до нескольких месяцев). «Улицы Одессы представляли своеобразное зрелище, — вспоминал К. А. Скальковский, — треть домов представляла магазины или амбары для склада хлебов, преимущественно пшеницы… В сухую погоду улицы устилались „рядном“, грубым холстом, на которое насыпали содержимое хлебных магазинов, и полунагие рабочие, преимущественно из евреев, „перелопачивали“ по целым дням зерно, кидая его из одного конца кучи в другой и увеличивая пыль на улицах. Рядом с этим извозчики, тоже полунагие, но непременно с цветным платочком вокруг шеи, возили рысью и вскачь зерно в мешках в гавань, где при помощи грузчиков из одесских „кадет“ и „шарлатанов“ носили на спинах бегом на суда и пароходы, ссыпая в трюмы» 78.
Комиссионеры чаще всего выступали по доверенности от производителей — крупных или средней руки землевладельцев. Они сбывали продукт по определенным заранее условиям, высчитывая в свою пользу комиссионные (от 1 до 2 % от суммы сделки) и при продаже хлеба куртажных до 1 %. Отправками русского хлеба за границу комиссионеры не занимались; они продавали его целиком в Одессе. Нередко они выдавали помещикам авансы (3–4 руб. на четверть) под будущий урожай, но с тем непременным условием, что весь собранный хлеб будет сдан на комиссию непременно им. Дохода от такого партнерства сельские хозяева получали совсем мало.