Витте

Ильин Сергей Викторович

Обвинению не удалось доказать корыстный умысел в действиях С. И. Мамонтова, суд присяжных его оправдал, и дело было передано в гражданское судопроизводство. Управление дороги предъявило бывшему составу правления иск в размере 6,5 млн руб. Савву Ивановича объявили несостоятельным должником. Его предпринимательской карьере и меценатству пришел конец.

Долго в Москве не утихали споры и кривотолки. Одни считали причиной краха Мамонтова его собственную неосторожность и непредусмотрительность, другие — роковое стечение обстоятельств. Во время предварительного следствия и на процессе делались намеки на причастность ко всей мамонтовской истории директора петербургского Международного коммерческого банка А. Ю. Ротштейна

и даже всемогущего в ту пору министра финансов С. Ю. Витте. Впоследствии родилась и была растиражирована версия, что именно эти лица и явились главными виновниками неслыханного позора, постигшего на склоне лет одного из самых славных сынов России. Так ли это?

Вот что рассказал на процессе по делу Мамонтова П. С. Хитрово — чиновник по особым поручениям Министерства финансов. Летом 1899 года он получил от своего министра предписание безотлагательно познакомиться с финансовым состоянием акционерного Общества Московско-Ярославско-Архангельской железной дороги. «Это предписание было вызвано жалобой Международного банка его превосходительству (С. Ю. Витте. — С. И.) на то, что Московско-Ярославско-Архангельская железная дорога не вносит платежей по своим облигациям, вышедшим в тираж». Ревизия установила: касса дороги пуста, вместо денежной наличности — долговые расписки членов правления, счетоводство и отчетность ведутся с вопиющими нарушениями, а само Общество находится в преддверии банкротства. Отчета о расходе 766 тыс. руб. Савва Иванович представить не мог — заподозрив неладное, чиновники Министерства финансов обратились к прокурору.

В ходе следствия выяснилось, что правление Общества Московско-Ярославско-Архангельской железной дороги с 1890 по 1898 год заключило целый рад договоров с товариществом Невского судостроительного и механического завода (всего 10 договоров) об изготовлении пароходов, товарных и пассажирских паровозов на сумму всего 4,1 млн руб. Однако финансирование заказов находилось в полном противоречии с узаконенной практикой выдачи авансовых ссуд.

По всем заключенным договорам покупная сумма была авансирована заводу не частью, как это практиковалось тогда и практикуется в наши дни, а полностью под обеспечение векселями. Мало того, «…правление Общества Московско-Ярославско-Архангельской дороги продолжало выдавать товариществу новые суммы под те же самые вполне оплаченные заказы. Таковые суммы выдавались либо по постановлению всего правления, состоявшего из трех директоров: С. И. Мамонтова, Н. И. Мамонтова и К. Д. Арцыбушева, либо в большинстве случаев даже без соблюдения этой формальности, по отдельному ордеру или записке одного из директоров правления» ¹³¹.

Впрочем, не в том беда, что Мамонтов в обход инструкций финансировал предприятие, с которым дорога поддерживала тесные коммерческие отношения. Беда в другом: ее оборотные средства замораживались на долгий срок в основном капитале Невского завода. Быстрый рост основных производственных фондов предприятия в очень небольшой степени компенсировался расширением выпуска продукции. Например, инвентарь Невского завода возрос с 2 млн 403,9 тыс. руб. в 1895 году до 7 млн 315 тыс. в 1898-м, то есть в 3 с лишним раза, тогда как выпуск готовой продукции за тот же период возрос только в 1,5 раза (с 3,9 млн до 5,8 млн руб.) ¹³².

Фактически переоборудование завода производилось за счет оборотных средств рельсовой магистрали. С. И. Мамонтов затеял превращение его в гигантскую мастерскую для проектируемого им Общества Северных железных дорог. Произведенные расходы производились лишь в небольшой степени за счет средств, собранных с рынка капиталов. В юбилейной истории завода сказано, что львиную долю расходов несли на себе пайщики, а они широко пользовались кассой Московско-Ярославско-Архангельской дороги. На 16 февраля 1898

года долг Товарищества Невского завода Обществу Московско-Ярославско-Архангельской железной дороги равнялся 8,9 млн руб., причем даже не вся эта сумма была покрыта векселями.

Добывались деньги и другими способами. После того как Московский купеческий банк в 1895 году отказался финансировать Невский завод на сумму 250 тыс. руб. в форме учета финансовых векселей с бланком (или поручительством) С. И. Мамонтова, коммерсант обратился в Русский для внешней торговли банк, где на текущем счету лежали деньги Московско-Архангельской магистрали. Там в 1898 году ему удалось-таки учесть два векселя Невского завода на 1 млн руб. каждый. Векселя были выписаны на 6 месяцев и по наступлении срока платежа их заменили другими документами. В Московском купеческом обществе взаимного кредита С. И. Мамонтову был открыт счет под залог соло-векселей и ценных бумаг для приобретения акций основанного им Общества Восточно-Сибирских заводов.

В 1898 году предприниматель затеял масштабную биржевую аферу, втянув в нее петербургский Международный коммерческий банк. Являясь крупным акционером руководимой им дороги, он заключил в августе договор с банком о спекуляции ее бумагами на бирже за общий счет («conto meta»). Одновременно Савва Иванович изъял из Купеческого общества взаимного кредита заложенные там акции и соло-векселя и перезаложил их уже в Международном банке как обеспечение девятимесячной ссуды в размере 3 млн руб.

По уверению С. И. Мамонтова, его биржевые спекуляции предполагалось финансировать по специальному текущему счету «on call» (до востребования). По условиям такого счета покупка бумаг велась на деньги банка, но по приказам клиента и за его счет. До полной расплаты ценные бумаги на руки ему не выдавались, а хранились у банка-кредитора в качестве залога.

Все без исключения кредитные учреждения ставили довольно жесткие условия кредитования клиентов по «онкольным счетам». Залоговая стоимость обеспечения устанавливалась на 10–20 % ниже рыночной расценки бумаг; кредит мог быть закрыт в любое время по желанию банка без объяснения причин; в случае понижения биржевой цены залога заемщик обязывался в течение трех дней покрыть разницу, в противном случае банк немедленно приступал к экзекуционной продаже ценностей, обеспечивающих ссуду.

Крупные убытки на операциях с одним клиентом могут совершенно расстроить дела любого банка. После того как курс акций Московско-Ярославской дороги покачнулся из-за распространившихся на бирже слухов о злоупотреблениях ее правления, а Мамонтов не внес недостающую по залогу сумму, правление банка во главе с А. Ю. Ротштейном посчитало необходимым ликвидировать свои сделки с Мамонтовым: закрыло кредит, расторгло договор и потребовало безотлагательного возвращения ссуды. Это стало началом конца. Но конец еще не наступил — С. И Мамонтов обратился за поддержкой к своему хорошему знакомому министру финансов С. Ю. Витте.

«Теперь не времена Канкрина». Эту фразу министр финансов, статс-секретарь С. Ю. Витте произнес во время беседы с ходатаем по делам Саввы Ивановича, известным писателем и инженером-путейцем по основной профессии Н. Г. Гариным-Михайловским. По всей вероятности, министр имел в виду те формы поддержки отечественной промышленности, которые получили некоторое распространение в царствование Николая I.

В 1824 году министр финансов Е. Ф. Канкрин ввел новое «Положение» о выдаче ссуд из Государственного заемного банка, вскоре распространенное и на другие казенные кредитные учреждения — Сохранную казну и приказы общественного призрения. Им предусматривалось инвестирование государственных средств в основной капитал частных промышленных предприятий с личного разрешения министра финансов. Оно оформлялось как долгосрочные ссуды под залог недвижимого имущества, главным образом строений производственного назначения.