Виттория Аккоромбона
Шрифт:
Она откинула назад темные волосы, упавшие ей на лицо, мягко отстранила его, со смехом поспешила к зарослям деревьев и скрылась там. Дон Чезаре стоял ошеломленный. Он покачал головой и раздраженно сказал, покидая сад:
— Тяжелая участь — быть близким другом необычных людей.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Дон Джузеппе, узнав вечером, что Малеспина на следующее утро снова отправляется во Флоренцию, и вспомнив о каких-то неотложных делах там, не раздумывая, собрался в дорогу вместе с приятным попутчиком. Договорились обо всем еще ночью, а рано утром, еще до восхода солнца, были за воротами Рима.
Разговорчивый Малеспина с охотой отвечал на все вопросы любознательного ломбардца.
— В наше время часто случается такое, что бывает только в сказках, — рассуждал он. —
Оба путешественника могли свободно и безмятежно беседовать в своей повозке, поскольку дон Джузеппе не взял с собой слуг, а флорентиец нанял править каретой глуховатого человека, который был занят только лошадьми.
— В вашем рассказе вчера, — начал дон Джузеппе, — мне многое осталось неясным, и я сомневаюсь, так ли действительно все произошло? Но, похоже, вы хорошо знаете то, о чем говорили, — может быть, и сами участвовали в тех пошлых играх при дворе?
— Конечно, — ответил его собеседник, — но, друг мой, если вы никогда не жили при дворе, то и не знаете, на что толкают пресыщение и скука. Пустые траты, погоня за роскошью, золото, выбрасываемое пригоршнями, на свадьбах художникам и музыкантам — и рядом с этим недостойная скупость и жадность! Самые талантливые мастера нашего времени трудятся над созданием шедевров к восхищению современников и потомков, а рядом со всем этим течет жизнь двора с его глупыми играми и развлечениями, которые вы только что назвали пошлыми. Великий герцог видит свою больную супругу лишь изредка, ему нужен наследник мужского пола, чтобы его герцогство не отошло к брату: кардинал Фердинанд — выдающийся человек, утонченный, находчивый и благородный, и великий герцог, конечно, смотрит на него с завистью и ревностью. Самый младший из братьев, дон Пьетро, проживший много лет в Испании и женатый на испанке из дома Толедо, — что можно сказать о нем, об этом диком, распущенном синьоре, истощенном болезнями, который в гневе едва ли похож на человека? Его боятся и ненавидят: для него нет ничего святого, он не страшится ничего и считает все дозволенным.
— Раз уж вы так откровенны, дон Челио, позвольте мне задать вам несколько вопросов и разрешите некоторые сомнения, которые вызвал ваш рассказ о том смешном посланнике из Феррары, — сказал дон Джузеппе. — Троило Орсини, которого вы называли и описывали как красивого молодого господина, должно быть, связывают доверительные отношения с герцогиней Браччиано, той самой Изабеллой; я назвал бы эти отношения подозрительными, поскольку он компрометирует ее, когда привлекает к подобным ночным прогулкам и переодеваниям.
— Мой почтенный господин, — ответил Челио, — вы слишком строги. Как наша бедная великая герцогиня, чей брак, собственно говоря, давно пустая формальность, постоянно томится от скуки, досады и ревности и поэтому охотно ищет развлечения в сомнительных забавах, так происходит и с донной Изабеллой. Ее супруг, герцог Браччиано, — храбрый человек, воин, отмеченный тысячью достоинств, но на любовь он, кажется, не способен. Еще в молодости он стяжал лавры храброго воина на службе республике Венеции. Он уже тогда был бравым солдатом, несколько лет назад прославился в бою против турок, а двенадцать лет назад отправился из Венеции в морское путешествие — бедная супруга его почти не видела.
— Вы знакомы с ним? — спросил дон Джузеппе.
— Нет, — ответил Челио, — вот уже несколько лет он не показывался во Флоренции. Все, кто его знает, уважают его мужество и добродетели, но и побаиваются его, ибо он резок и неумолим, когда гневается, даже сам великий герцог немного робеет перед ним. Браччиано, в зависимости от настроения, живет то тут, то там. В Риме содержит прекрасный
Донна Изабелла, в сущности одна, чистая и непорочная. Но скука, одиночество, неудовлетворенность приводят к тому, что она начинает придавать большое значение легкомысленным забавам.
— У нее есть дети?
— Да, сын и дочь. Виргинио — еще несовершеннолетний, и мать любит его, как и свою дочь Виргинию. Изабелла вышла замуж совсем молодой, почти ребенком.
— Как же такое возможно, — снова начал дон Джузеппе, — ведь Троило постоянно выдает себя за ее поклонника, и у него хватает дерзости знакомить столь знатную даму со своей содержанкой; как Троило отважился свести их вместе, что подумала о нем донна Изабелла? В каком свете она видит кузена? И откуда взялась такая непозволительная фамильярность, если их отношения не выходят за пределы дозволенного? Как видите, для меня это неразрешимая загадка.
— Это потому что вы не знаете двор! — со смехом воскликнул Челио. — И смотрите на все эти мелочи слишком строго, с точки зрения традиционной морали. То, что молодой граф показал герцогине свою любовницу, — самое верное доказательство того, что оба ищут лишь развлечений и приятного времяпрепровождения, ведь иначе она стала бы ревновать и отдалила бы его от себя после таких знакомств. Если правящий князь, как обстоят дела у нас, совершенно открыто имеет незаконную связь, то его окружение берет с него пример и превосходит его в распущенности. Он уже несколько раз грозил придворным наказанием. Однако в этом он чересчур непоследователен.
— И переодеться мужчиной?! — снова начал дон Джузеппе. — Бродить одной темной ночью с молодым человеком?! Прятаться в спальне со слугой и рабыней!
— Вы подумайте, — невольно вырвалось у Челио, — ведь только таким способом можно было осуществить всю эту забаву. Слуги посланника не должны были признать донну Изабеллу: она была в длинном плаще, открылась только посланнику, чтобы пристыдить его.
— Ну, как хотите, — возразил дон Джузеппе, — какое мне дело до всей этой гнусной истории. Но родственники знатной дамы должны счесть в высшей степени неприличным то обстоятельство, что она с молодым человеком, пусть и своим кузеном, проводит так много времени на улице и в доме в темноте, а потом снова во мраке спальных покоев наблюдает ту отвратительную сцену. Подобное легкомыслие этой дамы, в моем представлении, несовместимо с женской добродетелью.
— Я еще ни разу не видел упрямца, которого так трудно переубедить! — воскликнул Челио. — Хорошо, что вы не живете при дворе. Вы предостерегаете меня, почти как почтенный Спероне, которого не любят дворяне в Риме за то, что он является в любое общество, нарядившись в длинную, до пола, профессорскую мантию — одеяние, какое не отважился бы надеть ни один ученый муж, тем более в высшем обществе. Не донна Изабелла — супруга принца Пьетро — вот кто вызывает всеобщее осуждение. Она совершенно ни с чем не считается, любой мужчина, будь то аристократ или человек низкого происхождения, — в постели все для нее равны, и она даже не пытается скрыть свой позор. Правда, ее супруг еще хуже и бессовестнее — он общается с самым низким отребьем и подхватывает самые дурные болезни в грязных пивных. Он задолжал всему свету, не знает ни стыда ни совести, и служит ей, падшей, наихудшим примером. Гнусным образом жизни обоих возмущен даже сам великий герцог, но как бы ни был он силен и горд, все-таки робеет перед братом, а наглый и распущенный Пьетро и его жена не слушают никаких предостережений. Мне всегда говорили, что, если стыдливые и воспитанные испанки однажды сбросят узду, они становятся более необузданны и бесстыдны, чем наши итальянки. Князь не раз предупреждал брата о дурном поведении его жены, предлагал обуздать ее: Пьетро было приказано написать письмо отцу Элеоноры, чтобы тот приехал из Неаполя, призвать ее к порядку и тем самым смягчить позор, если уж нельзя совсем его избежать. Все в напряжении ждут развода, или дело ограничится лишь тем, что ее запрут в монастыре. Может быть, супруг презирает ее так глубоко, что больше не беспокоится о ее судьбе.