Витязь специального назначения
Шрифт:
— Марта! — заорал магистр Арцеллиус зычным голосом, — майн либер Марта! Ком цу мир, шнеллер! Шнеллер, майн либер фрау, доннерветтер! [28]
Послышался звук лёгких торопливых шагов и звонкий женский голос закричал: «Их комме, их комме, майн либер… Чтоб ты лопнул! Орёт, как на пожаре, таракан усатый…»
Последние слова, к удивлению гостей, были негромко сказаны на чисто русском языке. Из-под арки показалась высокая стройная девка, одетая в тёплый стёганый халат поверх обычного русского сарафана
28
Mein liber frau(нем.) — моя любимая, моя дорогая жена. Comm zu mir, shneller… donnerwetter (нем.) — иди ко мне, скорее….чёрт возьми.
Красавица сделала гостям книксен, чмокнула в щёку барона и вопросительно на него посмотрела. Тот заговорил, поглядывая на сидящих за столом друзей. Спохватившись, он повернулся к ним.
— Майн фрау Марта, — представил он жену. Та ещё раз сделала книксен. Мужчины в ответ с поклоном представились.
— Я русская, — пояснила Марта, — раньше меня Любимой звали. Отто меня от змея спас, раны вылечил и у себя оставил.
— А кто он? — спросил Соловей хозяйку.
— Отто? Он великий маг, — просто ответила она.
В это время великий маг что-то сказал жене. Женщина кивнула, ушла и через некоторое время вернулась с большим подносом, на котором стояло четыре больших кружки с пивом, тарелка с жареной колбасой и каравай хлеба.
— Угощайтесь, гости дорогие.
Гости не заставили себя просить дважды. Барс, подняв кубок, отсалютовал им хозяину и хозяйке. Друзья последовали его примеру и, отпив по глотку, они принялись за еду. Маг, поставив кружку на стол, сказал что-то жене.
— Он спрашивает — как вы попали в руки адептам Нетопыря?
Андрей вкратце объяснил, Марта перевела. Барон снова что-то сказал.
— Отто спрашивает — вы понимаете, что обязаны ему жизнью?
— Понимаем и очень ему признательны, — церемонно ответил Акела, — не можем ли мы быть чем-либо полезны херру барону?
Марта перевела, выслушала ответ и снова стала что-то тараторить мужу. Властным жестом прервав жену, он стал внушительно ей что-то говорить. По лицу Марты они поняли, что события приобретают какой-то совершенно новый оборот. Она вновь попыталась что-то возразить, но супруг, грубо её оборвав, принялся ей что-то диктовать. Наконец, женщина повернула к гостям и, глядя в пол, стала переводить.
— Отто говорит, что он знает, что вы из другого мира и из другого времени. Я не понимаю — о чём он, но он говорит, чтобы я сказала именно так — из другого времени. Он говорит, что это большая удача, что он успел вырвать вас из рук этих невежественных варваров. Он говорит, что они просто искромсали бы вас на куски без всякого толку. Отто предлагает, чтобы вы сами выбрали одного из вас, чтобы он мог его… потрошить. Он говорит, что для науки это очень важно. Остальным он даст золота и отпустит.
— Спроси его, девочка, —
— Он всерьёз, — повторила она, переговорив с магом, — он говорит, что, спася три жизни, имеет право потребовать одну в уплату, это справедливо. К тому же, он даст вам много денег. Вы можете бросить жребий или как-то по-другому выбрать сами.
Акела почувствовал, что натурально звереет, но, усилием воли, сохранил невозмутимый вид. В глазах Барса зажёгся опасный огонёк, Васька побледнел, чувствовалось, что с его языка сейчас сорвётся такое…
— Марта, — опережая реакцию друзей, задал он ещё вопрос, — спроси у мужа — он католик? Верует в Христа?
— Это я и сама вам отвечу. Католик и в Христа верует, как и я.
— Мы тоже христиане. А каждый христианин знает, что в жизни и смерти волен только Бог.
Марта понимающе кивнула и перевела.
Арцеллиус высморкался в большой клетчатый платок, презрительно хмыкнул и что-то сказал. Марта процитировала: «Ради торжества науки я готов отступить от канонов церкви. Потом куплю индульгенцию подороже, ничего страшного. Он просит поторопиться, иначе он сам выберет одного из вас».
После этого ответа Акела почувствовал, что в нём, как в газировке, стала щекочущими пузырьками закипать весёлая злость. Он, как говорят артисты, «поймал кураж».
— Гут, майн либер Марта. Скажи своему магу — пусть попробует что-нибудь со мной сделать, если он действительно великий маг. Ну, а если не сможет, мы спокойно попрощаемся и уйдём. Я предлагаю ему пари.
Марта, не сводя огромных испуганных глаз с «безумца», перевела мужу. Выслушав, Арцеллиус громко захохотал. Он стонал, икал, вытирал бегущие слёзы. С трудом успокоившись, маг спросил через Марту — во что превратить наглеца?
«Наглец» ответил, что это не имеет значения, но сколько попыток просит уважаемый маг? Барон, заносчиво задрав лицо, ответил, что ему будет достаточно одной. Если же, смеясь, продолжил маг, он не справится, готов заплатить любую сумму и отпустить всех троих.
— Идёт, — сказал Акела, — пусть начинает.
Это Арцеллиус понял без перевода. Он простёр руки к противнику и стал громким голосом читать заклинание. При последних словах с кончиков пальцев с шипением и треском сорвались молнии. Они метнулись в сторону противника, но, чуть не долетев, погасли. Сильно запахло озоном. Театрально выждав паузу, Акела спокойно посмотрел на перепуганную Марту.
— Кто нам покажет отсюда дорогу? Что взять за проигрыш, я уже придумал.
Но она и рта открыть не успела. Побагровев, вероломный маг с проклятием выкрикнул что-то и послал ещё одну пару молний. Но и они так же погасли, не причинив Акеле ни малейшего вреда.
— Скажи мужу, Марта, — тяжело глядя в глаза изумлённому магу, произнёс Акела, — что он нарушил пари. Если он попробует ещё раз, я его размажу вот по этой стенке. Так и скажи.
Марта, побледнев, стала торопливо говорить что-то. изменившемуся в лице супругу. Тот сплюнул на пол и отрывисто пролаял какую-то фразу.