Витязь в овечьей шкуре
Шрифт:
– Найдем тебе что-нибудь еще, – неуверенно сказала подруга. – Более спокойное.
– Ну конечно! Кто меня возьмет, лысую?
– Можно повязать на голову платочек...
– Шла бы ты, Ольга, лесом, вот что я тебе скажу!
Наташа собралась уже шмякнуть трубку на место, когда та прокричала задушенным голосом:
– Держи меня в курсе!
«Здорово, – размышляла Наташа, сидя перед компьютером и тупо глядя на монитор. – Получается, я скрываю улики, которые могли бы помочь арестовать преступника. Я знаю, что у Покровского был мотив убить Алису. Непонятно,
Милиция действительно оказалась в тупике. Дело в том, что нашелся свидетель, который видел машину Алисы, сворачивающую на лесную дорогу. В том месте как раз стоит последний фонарь, и он разглядел, что за рулем женщина, а в салоне больше никого нет. Гроза уже прошла над Березкино и уходила в сторону. Как раз в это время Покровский пытался заставить грязную Наташу принять душ. А Алиса остановила машину среди дороги и выпила кофе с ядом. Ее нашли почти сразу же – в Березкино после концерта возвращались супруги-музыканты. Они-то и позвонили в милицию. Так что время смерти установили с точностью до получаса. Выходило, что Покровский никак не мог напоить Алису отравленным кофе.
Логично было предположить, что кофе попал в термос еще там, где его готовили: например, в квартире Алисы. И Покровского точно оставили бы в покое, если бы не именная зажигалка, окурок и следы от характерно стоптанных ботинок. Кроме того, кофе в термосе оказался растворимый – «Черная карта». Кофе этой марки пил Покровский, а у Алисы в квартире оказался только «Нескафе». И это уже была задачка на интеллект!
– Как дела? – спросил Покровский, заходя в кабинет, который был выделен Наташе для работы. – Получается?
– Да, только пыли очень много. Стоит одну папочку снять, как поднимается пыльная буря.
– Я сюда Таню не пускаю, – пояснил он. – Она тут все перелопатит, бумаги перепутает.
Таня была приходящей уборщицей. Еще, как успела выяснить Наташа, имелся садовник – тоже приходящий. Вернее, приезжающий. Это был молодой, модно одетый юноша, отзывавшийся на имя Гарик, который, заявившись с раннего утра, переоделся в симпатичный комбинезончик и принялся бороздить клумбы. Вряд ли его интересовало то, что происходит в доме.
Кстати сказать, при ближайшем рассмотрении дом оказался невероятно симпатичным – просторным и ухоженным. Его явно не касалась рука дизайнера, но он был уютным. Интересно, кто наводил уют – сам Покровский? А может быть, эконом Генрих? Или это сделала Алиса в тот год, когда была здесь хозяйкой?
Наташе страстно хотелось узнать про этот короткий брак поподробнее. Но у кого? Кто тут может сплетничать? Уборщица Таня? Она здесь недавно. Эконом? Он практически член семьи, из него лишнего слова не вытянешь. Разве что Марина. Может быть, ей захочется поговорить о мачехе?
– Скажите, мы с вами нигде не встречались? – неожиданно спросил Покровский и, встав напротив стола, внимательно поглядел на Наташу.
– Ну, это смотря чем вы занимаетесь по жизни, – тут же ответила она. Отсутствие информации угнетало ее, хотелось задавать и задавать вопросы.
– Я занимаюсь бизнесом. И наукой. Приходится, знаете ли, совмещать.
– По-моему, в нашей стране деньги, вложенные в науку, не возвращаются.
– Но я сделал наоборот, – усмехнулся Покровский. – Я привил науку к бизнесу. Если говорить совсем просто, то изобрел особый фильтр для воды и теперь начинаю его внедрять в производство. А до этого мы с братом делали приборы для вакуумной упаковки.
– Вот это да, – сказала пораженная Наташа. – То есть вы не перепродаете, а создаете. Уважаю.
– Рад, что вам понравилось, – тень улыбки появилась на его лице и снова исчезла. – Так где мы с вами могли встречаться?
– Ну... Мало ли. Может быть, в трамвае.
Покровский хмыкнул. Вероятно, в трамвае он ездил в последний раз лет двадцать назад.
– Меня мучает то, что я не могу вспомнить, – признался он. – Да, кстати, хотел вас предупредить. Завтра у нас будут гости.
Наташа вытаращилась на него, не сумев скрыть изумления.
– Знаю, знаю! Выглядит это не очень красиво, но тут я ничего поделать не могу. Люди приезжают из-за границы. У меня не было возможности их предупредить, отменить все это...
– Иностранцы?
– Один иностранец, один бывший соотечественник. Это старые приятели, они хотят увидеться со всеми, в том числе с моим братом и с Линой. И со Стасом тоже. Мы все друзья детства. Кроме иностранца, конечно. Будет еще аспирант – Коля Лесников и двое физиков – у них дачи тут поблизости. Надеюсь, вы не откажетесь посидеть за общим столом? А то я буду чувствовать себя неловко оттого, что вы заперты у себя в комнате, точно бедная родственница.
– Да ладно уж! – смутилась Наташа, отчаянно жалея, что не обладает внешностью Ольги Дроздовой или хотя бы Софи Марсо.
Сам-то Покровский был не то чтобы красив или как-то особо симпатичен, но... обаятелен, черт побери! Несмотря на эти свои узкие губы и глаза, от которых веяло жабьим болотом.
– Я хочу быть добрым работодателем, – пожал он плечами. – Однажды я прочел старинный роман о гувернантке, которую никогда не выпускали к гостям. Мне показалось это несправедливым, потому что гувернантка была умна. Я поклялся, что служащие в моем доме никогда не испытают подобного унижения.
Вероятно, он читал «Джен Эйр» и, конечно, не удосужился запомнить ни автора, ни названия.
– А как же Генрих? – удивилась Наташа. – Он подавал нам и завтрак, и кофе, а сам за стол не садился.
– Это его собственное решение, – ответил Покровский. Потом помолчал и спросил, глядя своей помощнице прямо в глаза: – Считаете, это я ее убил?
Вместо того чтобы замахать руками и закричать: «Ну что вы!», она насупилась и сказала:
– Я постоянно думаю: а что, если она все-таки приезжала сюда? Может быть, просто заскочила по дороге. И вы дали ей термос с кофе. Она взяла его и поехала обратно...