Витязи-клоны
Шрифт:
Бату-хан еще долго мог наслаждаться красочным зрелищем, нагие вспотевшие тела обольстительно блистали на солнце, дрожа от усталости. Рубиновые кувшинки грудей колыхались, бедра заманчиво вращались, но его брат Шейбани, робко прошептал на ухо.
– Надо решить судьбу и мужчин.
Батый с трудом оторвался, едва сдержал руку от удара, ну его брат сволочь лишает удовольствия.
– Что ты хочешь?
– Вон стоит сын, нечестивого Булгарского царя. Отдай его мне.
– Ладно, бери, хотя, по-моему, ты был равнодушен к мальчикам.
– Вручи лучше его мне!
– Нет, только мне! У меня с этим щенком давние счеты.
– Так это он тебе подсыпал...
Бату-хан рассмеялся почти беззвучным смехом. Шейбани густо покраснел, эта история, его унижений в ослином теле, неужели все войско узнает об этом.
– Не по этому. Надо наказать мятежного царька, терзая его сына.
– А что это идея!
Сунул язык надменный Бэке, оторвавшись от внушительного куска конины.
– Он легкий, подвесим мальчика за ребрышки и на крючок. Он умрет не сразу, а потом мы его еще живого поджарим, посыплем перцем, разрежем и съедим.
– Нет!
Взвыл Шейбани.
– Ну, тогда, съедим сырым, мясо свежее у него, хорошо парня есть молодым...
– Не, не получишь ты клыкастый ничего! Брат подари мне его! Я его хочу истязать год или два, как что бы он каждый день молил о смерти. Он должен сторицей заплатить за мои униженья.
Батый небрежно кивнул.
– Он твой! Делай с ним что хочешь!
Яростный оскал озарил хмурое лицо Шейбани. Хан в веселом азарте хлестнул мальчугана золоченой в алмазах плетью.
– Я буду придумывать для тебя самые страшные способы истязаний.
– Начальник палачей тебе поможет, не счесть его о муках знаний!
Решив братскую проблему, Батый продолжал пожирать похотливым взглядом занятное зрелище, малозаметные многоцветные струйки дыма причиняли прыгающим женщинам мучительные страдания. Многие из них уже были на грани физического истощения, царица Ангелина то и дело вскрикивала, ее восхитительная грудь судорожно вздымалась, плоский живот проваливался, задыхаясь от напряжения.
– Дзе, Дзе, Дзе великолепно, но уже скучно, пускай добавят пения. А ты шаман расцвети нам что-то новенькое.
Вместо Бэки ответила явная фаворитка Керинкей-Задан.
– Прикажи нукерам сыпать им под ножки уголь раскаленный, будь Бату к ним строгим, сердцем закаленным.
Подобная мысль пришлась по душе Бату-хану, но это уже было.
– Наколдуйте мне лучше кактусы с огненными иглами.
Джихангир уже хотел, было сделать повелительный жест, как внезапно помрачнело небо. И не так как темнит грозовая туча, а словно вся армия монголо-татар оказалась на дне глубокой пещеры. Бэки первый понял, в чем дело, его хриплый голос протяжно заскулил.
– Свет поднебесный разом потух, в небе маячит дутый петух.
И впрямь огромная птица раздулась до пяти верст в ширину, смотрясь устрашающим пугалом. Лучники не слушая команды, открыли стрельбу, часть
Субудай хрипло произнес.
– Может не стоит, это чучело совсем безобидно.
– Нет! Кто посмел напугать монгольское войско, должен быть жестоко наказан. Всадите в него всеми пороками.
Могучие машины, изготовленные самыми лучшими конструкторами из числа пленных китайцев, обрушили тяжеленные валуны и длинные остро заточенные кованые железом бревна-стрелы. Громадная птица отразила заряды с силой упругого мячика, часть камней и горящих бочек рубала по монгольским войскам, сея смерть и панику. Упавших с коней затаптывали свои же табуны, несколько осколков попало и стоящих рядом с Бату-ханом. Верные телохранители закрыли джихангира и верного Субудай-Багатура щитами, а вот шаману Бэки вечному неудачнику снова не повезло, разлитая сера опалила морду, а острый чугунный осколок прошил жирный зад. Бесноватый колдун ревел, визжал, катался, извиваясь - как вьюн на сковородке.
– Да окуните его в воду! Этот урод...
Бату-хана хотел, было подняться, но острый ножичек больно царапнул горло. Джихангир попытался вырваться, выхватив из-за пояса нож, но крепкие пальцы стальными щипцами сдавили кисть, отравленный кинжал выпал.
– Если ты хоть чуть-чуть дернешься, тебя ждет Ад!
Голос, произносивший эти слова, был чист, звучал мелодично на родном наречии Чингисхана. Батый попытался разглядеть захватившего его, но твердые руки не давали голове сдвинутся. Пара телохранителей уже осело на землю, истекая кровью. Невысокий человечек в платье монгольского темника, приставил ятаган к горлу Субудая, таким образом, сразу два предводителя оказались в заложниках. Еще ни разу в жизни Батый не испытывал такого страха, всякое у него случалось, но ощущение острейшей бритвы у сонной артерии, это уже слишком. Нечеловечески сильные пальцы терзают мышцы. Страшная догадка осеняет джихангира.
– Вы те самые?
Ком подступил к горлу, слова застряли в глотке. Шаманка Керинкей-Задан первая оценила обстановку.
– Они сами наглухо захлопнулись в нашей ловушке. Убейте их!
Тысячи "непобедимых" воинов ощетинились луками, еще одна секунда и все пространство будет пропахано стрелами.
– Заткнись, ты безумная старуха!
Перекрывая гул всего войска, провизжал Бату-хан.
– Вы не можете, стрелять в своего джихангира!
Людские волны опали, луки опустились, сабли неохотно вошли в ножны.
– Вот уже лучше Бату. Прикажи им всем сложить оружие.
Батый поморщился.
– А если твои войска нападут на нашу армию.
– К сожалению, здесь нет наших войск.
Джихангир было, прибодрился, но острие ножа расцарапало кожу, алая кровь оросила клинок.
– Для того, что бы убить тебя, и твоего подельника достаточно нас двоих.