Виват, квартерон! Трилогия
Шрифт:
– Олесь, вовремя ты. Ещё немного и нам тут крышка была бы. Я, может, и спасся бы, а парням точно головы снесли, - поблагодарил я девушку.
– На них мне всё равно, а за то, что я успела к вам, господин, можете сказать спасибо росторонке, которая прибежала в обеденный зал и стала кричать, что вас убивают кочевники-работорговцы.
Я нашёл взглядом темнокожую девушку и помахал ей ладонью.
– Надо будет перед нашим уходом дать ей несколько золотых монет, - озвучил я своим мысли.
– Они ей не пригодятся.
– Что? Почему?
К служанке быстрым шагом приближался её хозяин и, оказавшись рядом с ней, он нанёс девушке такую оплеуху, которая снесла девушку к стене здания. Но толстому уроду показалось этого мало и после отмашки отца, один из сыновей обрушил на неподвижное тело град ударов.
– Стой!!!
Я подскочил к толстяку и схватил его за жирную, лоснящую и неприятно липкую волосатую ручищу.
– Ты позволяешь себе лишнее, солнцеживущий, - прошипел он, вырывая конечность из моей хватки с неимоверной лёгкостью.
– Хватит её бить. Скажи, сколько ты хочешь за эту рабыню? – произнёс я и указал на девушку.
– За эту тварь, которая влезает в те дела, которые её не касаются? – оскалился Толстый Кнедль. – Дай-ка подумать… думаю, за эту девственницу в борделе заплатят двести золотых монет.
– Я заплачу.
Тот с удивлением посмотрел на меня.
– Двести монет? Я оговорился, две тысячи золотых монет, - и мерзко усмехнулся.
И такая поганая у него показалась мне усмешка, что я не заметил, как в руках оказались шпага с кинжалом.
Стремительный удар!
Шпага насквозь пробила толстую, в жировых складках шею, а кинжал по гарду погрузился в брюхо хозяина постоялого двора. Надавив на деревянную рукоять, я провёл снизу вверх от правого бока к левому.
Удар на четыре стороны света!
Шпага пробила грудь под правым соском ближайшего сына Кнедля, располосовала живот вышибале, который с момента начала сражения с работорговцами неотлучно следовал за своим работодателем, третий удар ушёл в пустоту, четвёртый вновь достался сумоисту.
Пронзающий удар!
Вышибале тяжёлого ранения в живот оказалось мало. Не обращая внимания на выскочивший конец розово-сизой кишки длинной с локоть он решил достать меня дубинкой с окованным оголовьем стальными обручами. Пришлось добивать его в сердце медленным, но одним из самых мощных ударов в моём арсенале фехтовальщика.
Вся драка заняла секунд семь, окружающие даже не все поняли, что произошло. Но вот до них стало доходить… ближайшие отхлынули от меня с Олесей в стороны, а вот второй сын, который до этого избивал Лосу, выхватил тяжёлый мясницкий тесак и с рёвом прыгнул на меня.
Затем раздался посвист разогнавшейся острой стали мечей и следом хлюпающие звуки…
Взбешённая гладиаторша за два удара сердце превратила противника в свинью – крупное тело на коротеньких ножках, отрубив тому ноги и руки.
– Добей, Олесь, не стоит ему мучится, - попросил я девушку.
Меч свистнул в последний раз
Всё, бой закончился за полной нашей победой, пора оценивать потери и достижения.
К удивлению, отделались мы только рукой Гоши и дыркой в животе Чингиза, которую просверлил ему какой-то прыткий караванщик узким кинжалом. Зато на месте стычки остались лежать тела десяти работорговцев, ещё трое или четверо успели развернуть своих лошадей и удрать прежде, чем до них добралась гладиаторша.
Плюс, ещё четыре покойника: владелец постоялого двора, два его сына и вышибала.
«М-да, знатно мы тут отобедали», - скривился я мысленно, обозрев трупы и лужи крови вокруг себя.
– Вы нас освободите? – в наступившей тишине раздался осипший усталый голос тёмноволосой эльфийки из клетки.
– А можем оставить? – удивился Чингиз, опустошая два флакона исцеляющего зелья. – Ради вас же вся эта бойня устроена.
– Мало ли… мы за сегодня многое что увидели, уже никакая подлость не удивит, - тяжело вздохнула девушка.
В ответ на её слова недовольно запыхтел Гоша. Выпив эликсир, который остановил кровь и зарубцевал обрубок руки, он поднял с окровавленной земли здоровой конечностью свою булаву и двумя ударами сбил навесной замок с петель клетки.
– Прошу, дамы, - произнёс он.
– Кому нужна одежда, те пусть смотрят в тушках покойников и фургонах, только быстро, потому как нам уходить нужно.
Никто из неписей не мешал нам обирать мертвецов и потрошить фургоны с телегами, включая и те, которые стояли во дворе постоялого двора до появления каравана работорговцев. Их хозяева, как и все слуги, прочие случайные путники позабивались в щели и спрятались в своих комнатах сразу после жестокого показательного убийства сына Толстого Кнедля.
Из клетки мы освободили восемь девушек, ещё одну тёмную эльфийку нашли в колодках в одном из фургонов.
С собой взяли три фургона и десять ездовых лошадей. В двух повозках ехал я и те, кто не имел навыка верховой езды, в третьем везли припасы и габаритные трофеи. Всё мелкое и самое ценное спрятали в инвентарь.
Перед самым нашим отъездом я махнул рукой игрокам-европейцам, которые маячили в стороне.
– Арлангур, Том! Собирайте оставшиеся трофеи, берите лошадей и уходите отсюда как можно скорее! – крикнул я им. – Как только мы уедим, неписи очухаются и отыграются на вас!
Глава 8
– Что с рукой? – спросил я уже в повозке Гошу.
– Хреново всё, - скрипнул он зубами. – Написано, что калечащий удар получил, теперь мне всегда таким ходить. Перерождение помогло бы, после него заново тело создаётся хоть и с временными штрафами… но умирать мне что-то не хочется. Уж лучше одноруким похожу пока не найду высшее исцеление или сильного хила.
– Держи, - я протянул ему крошечный хрустальный флакончик с бюрюзовым светящимся содержимым.
– Это высшее исцеление.