Визажистка
Шрифт:
Ничего, что стремление к совершенству у любой женщины почти всегда начинается с бессознательного желания изменить, преобразить свое лицо — не так уж и мало, если как следует разобраться.
В этот воскресный вечер Вера почти отдыхала после встреч с соседями, занимаясь лицом молчаливой Любы из близлежащего кафе, которая, как выразилась Ленка, «трудилась на пище». Но счастье оказалось коротким. Вовчик никогда прежде не заходил к ней в квартиру, но сегодня решительно перешагнул через порог.
— Работаешь? — с одобрением кивнул он Вере. — Пошли, соседка,
— Здесь говори, мне некогда, — ответила Вера, окидывая взглядом свой импровизированный «салон». Возле зеркала здесь висела единственная, оформленная в рамку со стеклом репродукция — «Венера» Боттичелли, та самая, которая стоит на большой раковине с развевающимися волосами и прикрывает одной рукой обнаженную грудь.
Вера до сих пор не могла решить для себя один простой вопрос: то ли Венера закрывается рукой от нескромных взглядов людей, то ли она, наоборот, приложила ладонь к сердцу, признаваясь всем в любви? Или, например, просто в любви к жизни, ни к кому не обращаясь конкретно?
В замечании соседки, что Вера чем-то похожа на эту «картинку», определенно что-то было. Теперь, когда Вера поневоле крутилась перед зеркалом и часто видела свое отражение, она все больше убеждалась, что в простодушном открытии была какая-то доля правды — ее глаза, форма губ и носа действительно имели неуловимое сходство с образом, созданным великим художником.
С одним только «но» — если бы Вера имела такую же безмятежную улыбку, блуждающую на губах этой красавицы!
Взгляд боттичеллиевской Венеры был слегка расплывчатым, расфокусированным, какой нередко встречается у только что проснувшегося ребенка. Вера смотрела в зеркало более настороженно, напряженно.
— Значит, того… колдуете? — нерешительно потоптался Вовчик, на которого подействовала непонятно-торжественная обстановка в комнате, словно он и впрямь присутствовал при совершении магических обрядов. — А я тебя вот чего хотел спросить: ты татуировки сделать сумеешь?
— Татуировки? — задумалась Вера. — Не знаю, не пробовала. Терпеть не могу татуировки. И потом — это же так ответственно… На всю жизнь.
— Ну уж прям! — возразил Вовчик. — Я говорил с одним таким деятелем, и он сказал, что сейчас, когда картину делают, какую-то натуральную краску под кожу загоняют, и она со временем рассасывается, можно что-нибудь другое на спине изображать.
— Это сложно — надо врачом быть. Да и оборудование, наверное, дорогое…
— Оборудование я тебе как раз принес, вот тут оно, — потряс Вовчик в руке большой чемодан, в котором что-то загремело. — Здесь одному оно стало не нужно, мы и купили по дешевке, для дела.
— По дешевке — это сколько? — поинтересовалась Вера.
— Да какая тебе разница? Ты работой сможешь отдать, сделаешь всем нашим картины кому где захочется — и полный порядок. И потом — мы же свои люди, соседи, — разберемся.
— Так я же не художник! — удивилась Вера. — И вообще не умею.
— Ничего, ты способная, быстро научишься. Я тут для тебя заодно образцы прихватил и инструкцию.
Вовчик открыл чемодан, в нем лежало множество каких-то непонятных предметов, а сверху — самодельные рисунки.
— Ой, что это? — прямо-таки ахнула Вера, увидев на первой же картинке изображение грифона — мифического существа с львиным телом, а головой, крыльями и когтями — орла. — Кто это у вас античным искусством интересуется?
— Чем-чем? — удивился Вовчик. — Да нет, сейчас нашивки такие мужики носят во внутренних войсках, и вообще эти твари в моде…
Ничего себе — оказывается, грифоны были в моде!
В древнейших преданиях говорится, что грифоны хранили свои несметные сокровища и что их самки откладывали яйца из агата. А всякого, кто покушался на богатство, грифоны запросто разрывали на куски острыми, как кинжалы, когтями. Вера подумала: чем не пресловутые новые русские?
— Да ладно, там картинки еще получше есть, — поторопил Вовчик. — Чего ты застыла?
Остальные картинки оказались вовсе непотребными — голые разверстые бабы с большими грудями, терминаторы, какие-то чудовищные червяки с человеческими глазами, детально прорисованные автоматы.
— Нет, — сказала Вера, откладывая в сторону листы. — Так я точно не смогу.
— Да ты попробуй! Ленка говорила — ты способная.
— Но не на такие художества. И потом, врет она все. Как будто ты свою сестру не знаешь.
— Знаю. А вот тебя и не знаю почти что. Слушай, а чего ты все время одна, а? Хочешь, будешь моей женщиной? А чего такого? Ты не смотри, что я молодой. Я опытный и в обиду не дам. И я собираюсь завязать. Да и квартиры близко.
— Я… подумаю, — сказала Вера, чуть не поперхнувшись от такого неожиданного предложения. Столько любви в один день — нет, все-таки это многовато! — Мне сейчас работать надо.
— Ясно. Быстро только кошки родятся, — перевел на свой язык ее мысль Вовчик. — Я тогда тебе все пока оставлю тут, для татуировок, — тренируйся. Знаешь, я ведь тогда в морге Валета сначала по татуировке узнал. У него на кисти руки якорь был особенный, в виде буквы «Л». Я тоже на всякий случай хочу что-нибудь такое изобразить, чтобы ни у кого больше не было, чтобы в случае чего меня хоть так найти могли. Ты ведь меня понимаешь?
— Приблизительно, — сказала Вера. — Оставляй свой чемоданчик. Я пока ничего не обещаю, но хоть посмотрю, что это такое, на досуге.
Глава 9
АНТИЧНАЯ АМБРА
Одно время, особенно сразу же после развода, Веру по утрам преследовало настойчивое желание — выспаться.
Но это вовсе не означало, что она постоянно хотела спать. Как раз наоборот, всякий раз Вера буквально силой загоняла себя в постель. Потому что хотелось не спать, а именно выспаться, чтобы в одно прекрасное утро вдруг проснуться с ясной головой, румянцем на щеках, полной здоровья и молодых сил. Допустим, досчитать до трех — и очнуться совершенно счастливым человеком, как в сказке, разом забыв обо всех своих горестях и проблемах.