Визионер: Бег за тенью
Шрифт:
Чьё-то лёгкое покашливание заставило девушку вздрогнуть и открыть глаза. Соня поняла, что сбежала из гостиной в малую столовую, где для предстоящего чаепития уже было накрыто. За столом в одиночестве сидела старуха Зубатова.
* * *
Зубатова считалась своего рода легендой. Сколько ей точно лет — не брался оценить никто. Вроде не так давно отмечали её девяностолетие? Или столетие всё же? Небольшая, сгорбленная, но всё ещё удивительно подвижная старушка пережила, кажется, пятерых мужей. Многочисленных её детей, внуков и правнуков разбросало по миру, но, казалось, бабку это обстоятельство
Жила Дарья Васильевна Зубатова одна, кроме немногочисленной прислуги (по большей части такой же древней, как и она сама), в своём особнячке. В деньгах, судя по всему, не нуждалась и в удовольствиях себе не отказывала. Да и какие удовольствия пожилой женщине нужны? Вкусно поесть да хорошо поспать. Вместе с этим шустрая старушка обожала всяческие вечера и приёмы и не пропускала практически ни одного мало-мальски интересного мероприятия. И откуда узнавала только? Удивительное чутьё. Едва где соберутся люди — Зубатова уже тут. Порой без приглашения. Но, к чести сказать, её никогда не прогоняли и не отказывали. Легенда всё же. Наоборот, считалось, что Дарья Васильевна на приёме — как своего рода свадебный генерал. Ест как птичка, зато много полезного рассказать может. Такая вот птичка-сорока, пусть и дряхлая.
Зато память прекрасная: всех известных персон и их родню до седьмого колена — и прошлых, и настоящих — перечислит с закрытыми глазами. Кто когда родился, женился и умер, где жил и куда уехал, кому бородавки выводили, а кто «французкой»* болел, и прочие совсем уж неприличные подробности. Ну, зачем, скажите, серьёзному генералу слушать, как он пятьдесят лет назад опростоволосился и упал в навоз, слезая с лошади? А старушка Зубатова к радости генеральских гостей и цвет штанов вспомнит, и даже кличку кобылы. Страшная женщина.
— Кто здесь? — старуха сощурилась, пытаясь разглядеть размытый силуэт.
— Добрый вечер, Дарья Васильевна. Это я, Соня. Соня Загорская, — Софья подошла к столу и села напротив.
— А, Сонечка! Здравствуй, милая. Как дела? Как семья?
— Всё хорошо, спасибо. А как ваше здоровье?
— Какое здоровье в мои годы, деточка. Потихоньку поживаю, пока Бог не прибрал. Чайком вот балуюсь, налей себе тоже.
Соня налила. Чай и вправду подействовал успокаивающе. Или Зубатова тому причиной? После зловещей истории в тёмной гостиной окружающая обстановка казалась такой безмятежной и умиротворяющей. Мягкое освещение, белая скатерть, сверкающие приборы, запах фруктов и пирожных. И Дарья Васильевна в старинном палевом платье представлялась родной и уютной бабушкой. Соня вдруг поняла, что проголодалась и потянулась к тарелке со сладостями.
— И мне, милая, возьми эклеров. Тут хорошие эклеры — мягкие, пышные. Мне-то уже грильяжей всяких не погрызть. Была Зубатова, да одна фамилия и осталась, а зубов-то и нет совсем.
Старуха зашлась в тихом булькающем кашле, который при некотором размышлении можно было истолковать как смех. Соня тоже улыбнулась:
— Зато чувство юмора у вас прежнее.
— Только оно, милая, и остаётся в нашу сумрачную эпоху.
— Что же в ней сумрачного, Дарья Васильевна? Войну закончили, с испанкой справились, революций — и тех у нас не случилось,
— Война — зло большое, но исправимое. И болезни проходят. А вот с другим злом бороться непросто.
— Вы о чём? Что за зло такое? — Соня поёжилась. Кажется, гнетущая атмосфера гостиной начинает просачиваться и сюда.
— Ясно какое. Диавол. Сатана. — Старуха откусила эклер и начала медленно пережёвывать.
Соне вдруг показалось, что Зубатова намеренно создала провокацию и теперь наслаждается произведённым эффектом. Не то чтобы девушка считала себя крайне набожной, но праздничные службы с семьёй исправно посещала. И Книгу Жизуса читала, разумеется. Но дьявола представляла себе как нечто абстрактное — незримое воплощение всех бед и несчастий. Старуха же говорила о нём, скорее, как о конкретном человеке, о чём Софья не преминула заметить.
— Разумеется, так и есть, — подтвердила Дарья Васильевна. — Я ещё не сошла с ума. Не демон с рогами, а вполне себе человек, просто натура у него дьявольская. Магический разлом помнишь в конце войны? Хотя, где тебе помнить, ты молодая ещё. Думаю, то бедствие Диавола и пробудило.
Не так уж давно та катастрофа и случилась — около трёх лет назад. Но об этом почему-то крайне скудно писали и старались не упоминать. Соня лишь знала, что после разлома война как-то сразу закончилась, а в Европе и Российской Империи практически исчезла магия.
— И кто он такой, этот дьявол? Что ему надо?
Разговор получался очень странный и какой-то мистический, но Соня решила подыграть старушке. Сто лет всё-таки или сколько ей там. В таком возрасте поверишь в любую чушь. Например, что аэроплан сотню человек в воздух поднимет или что плесенью можно победить инфекцию. Что же, подыграем.
— А что нужно Диаволу? Души. Вот он их и собирает.
— И много собрал?
— Слышу по голосу, тебе чудно это кажется. Думаешь, Зубатова совсем свихнулась на старости лет?
Соня покраснела, понадеявшись, что близорукая собеседница не заметит.
— Простите, пожалуйста, не хотела вас обидеть. Просто это всё звучит как… сказка, выдумка.
— Выдумка или нет, а Барышкина-младшая по-настоящему умерла. Слышала, небось?
— Да. Это ужасно, в таком возрасте. Но это же был тиф? Или разбитое сердце? Все разное говорят.
— Врут все, не верь никому. Диавол её прибрал. Хитрый, подлый. Прикинулся добрым, в ресторацию позвал, искушал. Плод греха дал, персидское яблочко. Она взяла, но не надкусила. Побоялась. Так и померла с яблочком в руках.
Старуха покрутила перстень с огромным рубином на иссохшем пальце. Соне показалось, что камень кровожадно вспыхнул. От кольца веяло тёмной, какой-то яростной силой. Не иначе артефакт — из старых, родовых. Ну, надо же. Соня читала, что мощные артефакты перед концом войны у владельцев позаимствовали (как выяснилось, насовсем), а у Зубатовой перстень остался. Интересно, что он делает?
Соня пожалела, что вступила в разговор. Определённо, старуха не в себе. Всё-таки возраст. Надо бы княгиню предупредить, а то сейчас люди придут, неловко будет. А старуха продолжала нести свой бред, уже не обращая внимания на девушку.