Визионер: Бег за тенью
Шрифт:
— Ненавижу. Ненавижу вас всех, — студент поднял на Митю яростные тёмные глаза.
— О, это я сразу заметил. У вас, как это сказать, хроническое недовольство всеми и всем. Вы живёте за счёт раздражения и гнева, это ваша движущая сила. Что ж, возможно, пожизненная каторга научит вас хоть немного ценить то, что у вас было когда-то. Поверьте, там и не таких ломают.
— Все вы одинаковы, фараоны. Спихнуть на невиновного и закрыть дело побыстрее. Нет уж, не выйдет. Ничего я вам не скажу. У меня есть право на телефонный звонок. Вы обязаны его предоставить.
—
Глава 20. В которой у одного задержанного появляются сразу два защитника
— Ну что, Самокрасов, не надумали посодействовать следствию?
За время, проведённое в арестантской, студент похудел ещё больше, но разговорчивее не стал. Митя накануне попросил подобрать ему сокамерников «поинтереснее», но «чтоб без рукоприкладства». Так что ночь Анисим провёл в приятной компании не особо чистоплотного забулдыги и незадачливого гиганта-плотника, который попался на краже. Плотник, хоть и великанского роста, нрава был смирного, зато всю ночь громко пел заунывные песни, сокрушаясь о своей горькой доле. Выпивоха подпевал сиплым фальцетом. Уснёшь тут. Вон, глаза у задержанного совсем красные.
Митя был почти уверен, что студент — и есть искомый душегуб. Всё сходится. Надо лишь немного поднажать. Пусть расскажет подробности, и дело закрыто. А этот упрямый художник продолжает играть в молчанку.
— Ладно, давайте по порядку. В момент ареста вы рисовали портрет. Вы не хуже меня знаете, что именно эта репродукция открывает месяц май на календаре. Хотели вдохновиться перед тем, как совершить очередное убийство?
— Можете не отвечать, — уверенный голос раздался из приоткрывшейся двери, и Митя тотчас увидел его обладателя. Плотный мужчина лет пятидесяти: скуластое, угловатое лицо с широко расставленными глазами, длинные тёмные волосы, тронутая сединой борода, шерстяной коричневый костюм с золотой цепочкой часов, свисающей из нагрудного кармана.
— Вы, простите, кто? — спросил Дмитрий.
— Я поверенный господина Самокрасова, Левко Василий Иванович. И дальнейшая беседа с моим клиентом будет вестись в моём присутствии.
Адвокат невозмутимо прошёл в кабинет и уселся возле Анисима. Митя на пару мгновений растерялся. Какой поворот событий. Фамилия Левко была широко известна не только в полицейских кругах. Самарин слышал её часто, но лично встретился впервые. Один из самых лучших, дорогих и изворотливых адвокатов Москвы. Бесплатно он не работает. Не в его правилах.
— Вас били? — Василий Иванович озабоченно рассматривал синяк под глазом подзащитного.
— Сопротивлялся аресту, — ответил за Анисима сыщик.
— Старая песня, — скептически парировал адвокат.
— Любопытно, откуда у бедного студента средства на столь престижного юриста? — Дмитрий решил показать, что и ему не чужда критичность.
— Мои услуги оплачены. Это всё, что вам необходимо знать. Итак, в чём подозревают господина Самокрасова?
— В причастности к смерти четырёх
— Вы полагаете, что мой подзащитный — и есть ваш вожделенный Визионер?
— Откуда вы знаете это прозвище? Это внутренняя информация.
— У меня свои источники. Так на чём основаны ваши подозрения?
— Самокрасов лично занимался календарём, который по сути есть план убийств на год.
— Во-первых, на моём клиенте была лишь техническая часть, не он отбирал портреты. Арестуйте тогда уж непосредственных заказчиков, всю дюжину персон. Во-вторых, календарь получили по крайней мере человек пятьсот. У меня он, кстати, тоже есть. Приятная вещица. Меня тоже подозревать будете?
Митя пропустил колкость мимо ушей.
— Самокрасов рисовал копию портрета следующей жертвы.
— Он рисовал копию. Точка. Это что, запрещено законом? Насколько мне известно, все студенты училища так делают. Это часть процесса обучения — воспроизводить полотна известных мастеров, чтобы понять их технику. То, что на картине был образ предположительно следующей жертвы — чистое совпадение. Вы обнаружили копии других популярных произведений?
— Да, их было достаточно.
— И все с календаря?
— Только одна.
— Вот и ответ. Дальше.
Самарин нервничал. В глубине души он, конечно, понимал, что обнаруженные улики — косвенные. Но всё так отлично складывалось! Всего-то надо было дожать студента. А теперь он ни слова не скажет без одобрения юриста. Как некстати этот стряпчий, провалиться ему в тартарары.
Митя поставил на стол уже знакомый пузырёк с лекарством от импотенции:
— Это найдено в доме вашего клиента. Если вы осведомлены о кличке душегуба, то, вероятно, знаете, что он не надругался ни над одной жертвой.
— Может, потому, что убийца — женщина? Не приходила вам в голову такая идея? И каким образом «Стимулол» компрометирует моего подзащитного? Если честно, я бы на его месте подал иск к полиции о защите доброго имени и достоинства. Господин Самокрасов испытывает определённую дисфункцию организма, которая причиняет ему невыразимые моральные и физические страдания. А вы усугубляете его травму, издеваясь над его увечьем. Вам не совестно играть на болезни несчастного человека?
Вон как повернул. Верно говорят, хороший адвокат способен из обвиняемого за секунду сделать пострадавшего.
— В ночь убийства ваш клиент был замечен в доме кутюрье Франка, куда привозил какой-то груз. И, замечу, украшение авторства месье Жюля было надето на очередную жертву. Это тоже совпадение?
— Насколько мне известно, несколько дней назад месье Франк подал заявление на розыск бывшего секретаря за подмену хрустальной короны, совершенную в прошлом году. Мой подзащитный в глаза её не видел. Ведь так, Анисим?
Студент кивнул.
— А что касается ночного визита в дом модельера, это личные дела моего подзащитного с известным и уважаемым человеком. К вашему расследованию они не имеют никакого отношения. Разве дом кутюрье считается местом преступления?