Визионер: Бег за тенью
Шрифт:
А, может быть, у Натали просто богатая фантазия? Чёрный квадрат, надо же.
— Что вы от меня хотите, мадам?
— Сделайте что-нибудь, вы же полицейский. А если они втягивают Жюля в какие-то тёмные дела? Он такой доверчивый…
— Натали, вы можете уехать из города?
— Уехать? Для курортов ещё не время, мы обычно едем на воды не раньше июня. Раве что в загородное имение. Думаете, мне что-то угрожает?
— Не знаю. Но я бы на вашем месте уехал немедленно. Боюсь, в Москве и правда небезопасно.
— Вы поможете Жюлю? Я за
— Сделаю всё, что в моих силах. Всего доброго, мадам.
Митя положил трубку. Нет, с женой Франка явно творится что-то странное. Какую игру она ведёт? Прикрывается заботой о муже и тут же его сдаёт. Что за сектанты со странными символами?
Снова звонок. Натали забыла что-то сообщить?
— Митя, здравствуй!
— Добрый вечер, Соня. Как хорошо, что ты телефонировала. Я сам собирался.
— Есть хорошие новости?
— Боюсь, что нет. Как раз наоборот. Ты, кажется, за Франком хотела присмотреть? А я, дурак, одобрил. Теперь очень об этом жалею. Вокруг него всё как-то странно запутывается, тебе лучше оставить эту идею.
— А я уже… — Соня горестно вздохнула. — Он нас с Полиной засёк почти сразу. Так глупо вышло.
— Вот и хорошо, — обрадовался Дмитрий. — Лучше вам не пересекаться. Анисим больше в училище не появлялся?
— Нет, его никто не видел.
— Послушай, может быть, тебе уехать из Москвы ненадолго? До конца месяца?
Видимо, планида* у Мити сегодня такая — отправлять симпатичных барышень от себя подальше.
— Я не могу. У меня же выпускные экзамены.
— Плохо. Мне было бы спокойней, если бы ты находилась в безопасности.
— Ну, что со мной может случиться?
Ох, Соня. Наивность и отвага в одном флаконе. Нет, напоминать ей про «рыжий» июнь не стоит.
— Просто нехорошие предчувствия. Извини, я драматизирую, наверное. Главное, помни об осторожности, обещаешь?
— Обещаю. Мы, наверное, не скоро увидимся, да? Мама говорит, что учёба сейчас важнее.
— Она права. Я бы тоже очень хотел увидеться, но пока вряд ли получится. Но я всегда буду рад услышать хотя бы твой голос.
— Правда? Тогда я буду телефонировать после каждого экзамена.
— Договорились. Береги себя, Соня.
В голову лезли тревожные подозрения, и Самарин не мог от них отделаться. Нет, это невыносимо. Мало ли в городе рыжих девушек? Почему Визионера должна интересовать именно Софья? И всё же будет гораздо лучше, если она сейчас уедет. В пекло экзамены. Этим обязательно надо будет заняться, но позже.
Опять звонок. Да начальник Убойного отдела сегодня популярен как никогда!
— Вы Самарин? Я репортёр Чижов из «Московского листка».
Кто ему дал этот номер? Ещё журналистов не хватало!
— Чем могу быть полезен?
— Я занимаюсь хроникой происшествий, мне нужна подробная информация об убийстве первого мая в Сокольниках.
— А это не вы ли — автор недавней статьи о том самом инциденте?
— Именно я.
— Ваша писанина — полный бред. Группа сектантов
— А где, скажите мне, брать подробности, если полиция не хочет сотрудничать? Если вы так и будете молчать, версии будут множиться. Я лишь собрал слухи и транслирую всем народную молву. Читатели в панике. Вы ничего не хотите сказать?
— Тайна следствия. Никаких комментариев. Присылайте официальный запрос.
— Вам это с рук не сойдёт! Люди должны узнать правду!
Бросил трубку. Ну, что за пронырливая порода! Ищейки без навыков, но с богатым воображением.
Четвёртый звонок. Да что они все, сговорились что ли?
— Алло! — рявкнул сыщик в трубку.
— Митя, это Глеб.
— А, извини. День безумный. Ты по делу или так?
— Шерсть на платье Ольги Лопухиной. Я образцы биологам отдал. Это не собака и не кошка. Суслик.
— Не рановато ли для сусликов в Подмосковье?
— А это и не наш, не местный. Жёлтый суслик-песчаник, обитатель степей Средней Азии.
— Откуда он здесь оказался?
— Вопрос на миллион. В зоологическом саду есть парочка, но в московских парках они точно променад не устраивали.
— Изумительно. Теперь ещё и заморские грызуны на мою голову.
— Ты что-то не в духе. Тяжёлый день?
— Обычный. Теперь все дни такие. Газеты видел? Журналисты страх нагоняют — мол, в городе орудует группа мистиков и приносит человеческие жертвы, а их главный — воплощение медузы Горгоны.
— Ты бы меньше читал этой дряни. Писаки и не такое выдумают ради тиража.
— Что-то в этой версии есть…
— Я, Митя, человек науки и прагматики. Эти мракобесные культы — жалкая попытка вернуть невозможное.
— Но магия-то была! И до сих пор кое-что осталось, я недавно у одного кутюрье такой мощный артефакт видел.
— Магия… Поверь мне, то, что ты видел ещё до войны — убогие остатки. Чудотворца Жизуса вспомни, он был магом вне категорий. Летал, ходил по воде, выращивал отсечённые органы. Ещё пятьсот лет назад маги природные катаклизмы устраивали, а к нашему веку сил осталось только на дешёвые аттракционы вроде фейерверков. А Великий разлом и с теми ошмётками покончил. Вспомни Семиградье. Нет тут, Митя, никакой мистики. Есть один человек — хитрый и расчётливый.
— Голова, если честно, уже лопается от разных гипотез.
— В кинотеатр не хочешь сходить? В «Вулкане» идёт криминальная драма «Скальпированный труп».
— Уволь, Глеб, я трупами сыт по горло. Удивляюсь, что тебе на них смотреть хочется после целого дня в прозекторской.
— Да, не подумал что-то. Привык, знаешь ли. Футбол? Цирковая борьба? У Орлова сегодня Циклоп против Злодея. Обещают техничный бур*.
— Борьба? Другое дело. Надо как-то голову прочистить.
Прочистка не сильно помогла. Месяц май прошёл для Самарина как в тумане.