Вкус денег
Шрифт:
– Ну, выяснил, кто отправлял телеграммы?
– спросил он у Щербака, когда тот его заметил.
– Нет. Выпотрошил всех, кто мог хоть что-то видеть. Кругом одни склеротики, безнадега полная.
– А я разговаривал с Игорем, - сказал Денис, обращаясь к Роберту.
– Он пытался меня убедить, что отец твой исчез по собственной инициативе, поэтому лучше нам вообще его поиски оставить. А то вдруг найдем - неудобно получится.
– Он прямо так и сказал?
– недоверчиво переспросил Роберт.
– В общих чертах. А тебе он другую версию изложил?
Роберт нахмурился и ничего не ответил.
–
– Кто такой Гагуа?
– О-о-о!
– многозначительно вставил Щербак.
Роберт отодвинулся от него и нахмурился еще сильнее.
– Один из крупнейших мафиози в Москве, - пояснил Денис.
– В каждом из предприятий твоего отца его доля составляет не менее трех четвертей. То есть, по сути, это его предприятия. Игорь и Анжела утверждают, что Гагуа - их "крыша", по нашим меркам - самое обычное дело. Обычное, если бы не процент: "крыше" положено отстегивать в среднем где-то десятую часть прибыли. Кстати, Гагуа обещал нам поддержку в поисках твоего отца, однако я не думаю, что он искренен в намерении нам помочь, более того, я не думаю, что снизойдет до встречи со мной или с тобой.
– Мой отец не был шестеркой у какого-то мафиози!
– выкрикнул Роберт, вскочив с места.
– А если у вас, в России, невозможно вести бизнес, не платя дань рэкетирам, так это ваши проблемы, а не его!
– Он выскочил в коридор, хлопнув дверью, и протарахтел вниз по лестнице.
– Тяжелый случай, - прокомментировал Щербак.
– Приглядеть за ним?
– Да. Попроси Севу.
Роберт Ненашев. 27 марта
Почему Грязнов сказал, что отец был бандитом? А если даже не сказал этого прямо, то совершенно определенно дал это понять. Может, он не хочет больше заниматься этим делом? На него кто-то надавил? Или отец действительно работал на мафию и Грязнов просто сказал об этом без всяких задних мыслей? Или в этой стране все работают на мафию?
Роберт не знал, что и думать. В конце концов он позвонил Анжеле, и та предложила ему самому разобраться, мафиози отцовский партнер Гагуа или нет. И даже пообещала устроить Роберту встречу с ним.
И Роберт поехал в Малаховку. Поехал один, не предупредив даже Игоря и тем более ничего не сказав Грязнову.
Дачу Гагуа окружал трехметровой высоты кирпичный забор, а у железных ворот с видеоглазком и двумя телекамерами со скучающим видом бродил детина кавказской национальности на голову выше Роберта и шире в плечах сантиметров на десять. Из-под его куртки ненавязчиво выглядывал ствол болтающегося на поясе "узи".
– Гагуа здесь живет?
– Роберт выбрался из машины. Номера на заборе не было, но описанию, данному Анжелой, усадьба в принципе соответствовала: "самая большая" - да, гектар, не меньше, и "самая богатая" - этого Роберт точно сказать не мог, так как дома из-за забора просто не было видно, но забор "богатый".
Детина поднес к лицу рацию и что-то сказал по-своему, по-грузински, наверное. Стоило Роберту приблизиться к воротам, из калитки вышли еще двое, как две капли воды похожие на первого. "Их что, тут выращивают?
– подумал Роберт. Бросив взгляд в приоткрывшуюся щель, он заметил еще и четвертого охранника с автоматом и недружелюбным ротвейлером на поводке.
– Интересно, а сколько их там еще? Двадцать, тридцать человек?"
– Вы что-то хотели, уважаемый?
–
– Я Ненашев, мне назначено… А вы что, однояйцевые близнецы?
Один из бычков отошел в сторону и еще раз переговорил с кем-то по рации.
– Нет хозяина.
– Он тупо уставился на Роберта.
– В другой раз приезжай.
– Что значит - нет?
– Вы договаривались?
– Не я лично, но Гагуа меня пригласил.
Охранники переглянулись.
– Слюшай, джигит, ты иды, иды!
– Один из них приблизился к Роберту, положив руку на "узи".
Дальше объяснять не было надобности. Роберт, чертыхаясь, вернулся в машину. Не успел он отъехать и сотни метров, как запищал телефон.
– Роберт?
– произнес голос с едва уловимым акцентом.
– Это Гагуа. Ты когда сможешь подъехать?
Роберт опешил.
– Через пять минут…
– Ну, давай, я жду.
Обстановка у ворот кардинально изменилась. "Близнецы", потупив глазки, распахнули перед ним ворота, запарковали машину, провели по длинной, вымощенной разноцветной галькой дорожке к дому в стиле древнего рыцарского замка с зубчатыми башенками, узкими окнами-бойницами и плющом, увивающим стены. На крыльце Роберта встречал хозяин - среднего роста, крепко сбитый грузин со сломанным носом. Одет он был по-домашнему: джинсы и растянутый голубой пуловер.
– Ты на моих мальчиков не обижайся.
– Жестом отпустив охранников, он провел Роберта в дом, внутренности которого с мрачным и грязным средневековьем ничего общего не имели.
– Они, конечно, немножко перестарались, но это скорее я виноват, не объяснил толком, кого в гости жду. А бдительность они правильно проявили, тут кто только не шляется - то журналисты, то прожектеры с гениальными планами, а может ведь и псих какой-нибудь заявиться с пистолетом.
Гагуа провел Роберта в библиотеку, где всяких кубков, дипломов и вымпелов было гораздо больше, чем книг, предложил располагаться и распорядился, чтобы принесли чаю.
– Значит, ты насчет Дмитрия волнуешься?
– Он сокрушенно покачал головой.
– И правильно волнуешься. Я тоже волнуюсь. И сыщиков ты нанял правильно, на милицию у нас рассчитывать нечего. Но если эти сыщики тебе сразу сказали, что я во всем виноват, ты этих сыщиков гони поганой метлой и нанимай других, которые не поленятся и все варианты просчитают.
– Гагуа насмешливо прищурился: - Ну, сказали они тебе уже, что Гагуа - бандит? Что мафиози, уголовный авторитет, что маму родную из-за денег порешит, не то что партнера?
Роберт не ответил, делая вид, что всецело поглощен вылавливанием чаинок - чай был зеленый и заваренный прямо в чашках.
– Я, Роберт, не бандит, - вздохнул Гагуа.
– Я - деловой человек, просто страна у нас такая, что любой бизнесмен должен иметь зубы, причем острые, иначе тебя просто сожрут с потрохами. И что деньги я люблю больше жизни, тоже неправда, деньги - вода, они приходят и уходят, да и устал я уже от всего этого. Честно тебе скажу: даже подумываю о пенсии… Женюсь, - он весело подмигнул Роберту, - запрусь в каком-нибудь вот таком вот домике и наконец поживу в свое удовольствие. А к бизнесу надежного человека приставлю, чтоб и он не в обиде был и мои кровно заработанные мертвым грузом в кубышке не пылились.