Вкус греха. Долгое прощание
Шрифт:
— Леля, ты верно сказала, у меня такое же чувство…
— Ладно, — сказала уже твердым голосом Леля, — это все лирика, давай-ка спустимся на грешную землю. Что ты хочешь? Вернее так: что в первую секунду ты подумала?
— В первую?.. — переспросила Вера. — Не хочу! Не хочу, чтобы он приезжал, не хочу видеть, не хочу обманываться, не хочу, чтобы он знал о сыне, — ничего с ним не хочу.
— А спать? — спросила Леля неожиданно.
— Хочу, — сказала Вера откровенно. — Это единственное, что я с ним хочу. Но отдельно
— Вот именно, так не бывает… — вздохнула Леля. — Знаешь, мне кажется, ты не должна делать никаких движений. То есть — не звонить самой и стараться не бывать дома. Они наверняка уедут отдыхать.
У Веры неприятно скребнуло внутри: ОНИ с женой уедут отдыхать, а как иначе? Поедут к родителям… Но они ведь вернутся, а может быть и один Митя… Тут он ей и позвонит! Налетит и все напортит и наломает.
А она останется, и будет потихоньку, — а может и нет! — снова латать дыры на шкурке и устанавливать в прежнем режиме сердце…
Леля заметила, как блеснули глаза Веры, — не слезами, нет! Злостью.
— Ты разозлилась, я вижу, — сказала она. — Злость нехорошее чувство, но она вполне понятна. Из-за одного-двух безумных свиданий у тебя опять что-то начнется, возникнут чувства… Стоит ли? Жену, мне кажется, он никогда не оставит.
— То есть даже вопроса нет: он женат, а любит… — Вера усмехнулась. — На данном отрезке времени — меня. Нет, скажем так: ЛЮБИЛ. А сейчас хочет со мной переспать. И если бы я была в себе уверена, то переспала бы с ним… Атак… Я ведь размазня…
— Тебе повезло… — тихо откликнулась Леля.
— Нет, дорогая, наоборот! — не повезло! — с раздражением ответила Вера. — Был бы у меня какой-нибудь нормальный мужик, я бы горя не знала! А так? И Мишка, и Витя мне не нужны, потому что они не такие!
— Зато ты узнала истинную страсть и любовь, — опять тихо сказала Леля, — это лается не каждой, дорогая.
— Оставим лирику! — все еще повышенным тоном сказала Вера. — Я так и не поняла, что же ты мне советуешь?
— Что я могу тебе советовать? Я бы побежала… Но это я. Тебе — не стоит, повторяю… О Митечке, — вот уж это точно! — говорить нельзя. Митя — человек чересчур эмоциональный, и начнется такое! А потом… Он, как всегда, быстро угаснет. И тогда я за тебя не ручаюсь! А просто переспать — можно… Только я долго бы не давалась. Пряталась. Пусть бы поискал. Хотя некогда ему это будет делать, — заметила Леля.
— Вот именно, — горячо поддержала Вера, — вот именно — некогда! А я не хочу валяться с ним в постели раз в три года, а потом оказываться в полном вакууме! Или все, или пусть ничего!
— Как хочешь, — ответила Леля, — или как судьба положит… Но о Митечке — ни слова.
Митя проснулся не рано и почувствовал, что выспался и со здоровьем все в порядке.
Нэля подала ему кофе в постель, смешливо сердито сказав, что
День был дождливый, серый, но Митя неожиданно ощутил прелесть мира… И так же неожиданно решил, что не станет больше звонить Вере! Это его обрадовало, потому что она сидела в нем как заноза, как больной зуб, как… Нечто непрестанно мучающее и не дающее о себе забыть. А тут — ничего! Класс!
То есть утро в доме было безоблачным в отличие от мира за окном. Нэля велела ему пропылесосить квартиру, ему этого не хотелось, но он пообещал, а пока, оказалось, у него кончились сигареты.
Митя набросил старый плащ и вышел под дождь.
Промокнув сразу, он не почувствовал дискомфорта и медленно пошел домой, затягивая пребывание под дождем. Обогнув трамвай, вышел прямо к телефонной будке на углу их дома. И вдруг безумная, шальная мысль мелькнула и тут же превратилась в желание: позвонить Вере! Так, наобум. Поговорить, спросить, как она живет, и прав ли он, думая, что она вышла замуж и у нее ребенок.
Он набрал ее номер, и она взяла трубку.
Вера узнала его, а у него бешено забилось сердце. Как колокол. Он сказал:
— Я тебе звонил на телевидение.
— Я знаю, — ответила она, — мне передали. Наверное, увидел?
— Да. Но я все равно бы позвонил, как-нибудь да разыскал. Я был на твоей старой квартире…
Она помолчала, может быть, удивилась, что он и там побывал.
— Ну и как?
— Они давно потеряли бумажку с твоим номером… Мне ваша строгая дама дала твой телефон. Я поклялся ей, что я не телепоклонник, а истинный.
— Ты давно здесь? — спросила она.
Они были здесь уже неделю, но Митя этого сообщать Вере не собирался:
— Три дня, а что? Полагаешь, что я звоню тебе после месяца присутствия?
— Все возможно, — ответила она. Вообще она говорила холодно и спокойно, конечно, у нее есть причины говорить таким тоном, ведь прошло три года!
— Ты замужем? — задал наконец он самый мучающий его вопрос. Она ответила:
— Нет.
Все в нем вспыхнуло от внезапного счастья:
— Ты свободна сейчас? — спросил он.
— Да, — ответила она просто.
— Ты можешь встретиться со мной? Хочешь? — уточнил он.
— Могу.
— Сейчас? — Он дрожал, боясь, что она что-нибудь придумает и откажет.
— Но почему так срочно? Смотри, какой дождь… — чуть отказываясь, протянула она.
— Дождь? Разве это помеха? — усмехнулся он, — Сейчас. Хорошо?
— Ну, хорошо, давай сейчас, — откликнулась она тем же спокойным голосом. — Только на улицу я не выйду — у нас льет, как из ведра…
— Где это находится — «у вас»? — спросил он.
— На Чистых прудах… Приезжай ко мне, если уж так…
— Да, так, — ответил он.